Роза песков

Внутри здания оказалось гораздо уютнее. Стены, покрытые некрупной шестигранной бело-голубой мозаикой, удобные деревянные ковши, каменные лежанки и текущая из труб горячая вода. Что еще нужно для счастья!

Процесс мытья был длительным. В огромном, пустом еще зале, где горячий влажный воздух ласково обнимал тело, Зуфа подхватила довольно большую медную шайку, развела и вспенила в ней какую-то сероватую слизь, большой мочалкой из натуральной луфы на глазах у Нариз намыла каменную лежанку, окатила чистой водой и велела садиться.

Нариз, глухо постукивая деревянными сланцами, подошла и послушно уселась. На нее тут же обрушился теплый водопад – Зуфа плеснула из шайки.

-- Сиди спокойно, фаранда. Сперва голову надо вымыть.

Голову она намылила дважды. Ловко и ласково массируя кожу и перебирая пряди. Прополоскала. Скрутила на макушке в гульку и закрепила ее белой льняной лентой. После этого снова плеснув на лежанку, смыла пену и велела:

-- Ложись, фаранда.

Взяв из принесенной Нариз корзинки мешочек с тем самым волчьим горохом, который был на самом деле и не горох, а нечто напоминающее муку грубого помола, она начала щедро посыпать все тело девушки. И через несколько минут Нариз почувствовала, как втянувшая влагу с ее тела мука берется какой-то странной коркой.

-- Теперь потерпеть надо, -- руки банщицы круговыми движениями начали растирать шею, плечи, поясницу…

Под ее крупными ласковыми руками мука скатывалась, скручивалась в тонкие колбаски, собирая с тела отмершие чешуйки кожи, грязь и пот, и тогда Зуфа стряхивала их. Дойдя до пяток, она поцокала языком:

-- Ай-я… -- но больше ничего не сказала.

Вынула пемзу и, одновременно ловко массирую ступни, начала убирать мозоли и натоптыши.

Потом она повернула Нариз на спину и повторила процедуру, затем достала из ее корзинки мочалку и еще раз прошлась по всему телу, уже с мылом. Затем намазала чем-то едким подмышки и лобок, и счастливая Нариз терпеливо вынесла легкое жжение. Зато волосы смылись с очередной порцией теплой воды.

Потом Зуфа долго разминала тело так, что в конце концов Нариз показалось, что сейчас ее можно взять и скрутить, как ленту или шнур -- в клубок.

Наконец, окатив напоследок ее теплой водой, Зуфа сдернула белую полоску ткани с волос, дала тяжелым, мокрым прядям упасть на плечи и велела:

-- Глаза закрой, молодая фаранда.

И на Нариз обрушился прохладный водопад, пахнущий травами. Она невольно ойкнула, а засмеявшаяся Зуфа, звонко шлепнув ее по ягодице, сказала:

-- Вот теперь хоть замуж отдавай!

До постоялого двора Нариз еле дошла – глаза слипались. Она пробыла в хамаме часа два, не больше. Но тело было наполнено такой сладкой истомой, что едва добравшись до места, она рухнула на свой тюфячок и заснула с мыслью: «Какое счастье!»

Глава 23

Глава 23

С утра Нариз крупно поцапалась с братом.

-- Я – мужчина, и носить такое не стану!

Такое – это была довольно удобная дорожная куртка из мягкой тонкой кожи. Они отправились на рынок, пополнить запасы и узнать, когда и куда отправляется следующий караван, как им удобнее добираться.

Рынок находился ближе к центру города и был устроен грамотнее, чем столичный. Здесь не продавали живность – для скота и птицы была отдельная торговая площадка, где-то ближе к окраине.

Нариз обратила внимание, что одежда людей несколько отличается от одежды тех, с кем они ехали в караване. Мужчины носили стеганые или кожаные куртки и жилеты до середины бедра, меньше было парчи и бархата, больше обычных практичных тканей, льняных и шерстяных.

Сапоги тоже отличались. Местная обувь была тяжелее и высотой почти до колена. Женщины носили не халаты, а цельнокроеные платья. Молодые и среднего возраста – расшитые шапочки-тюбетейки, а дамы постарше накручивали на голову большие цветастые платки.

Сообразив, что чем дальше они будут удаляться от Джандара, тем более странно будет выглядеть их одежда. Она и предложила брату сменить гардероб.

Никакие уговоры не помогли, мальчишка надулся и отказался что-либо менять. Нариз плюнула и купила себе местный наряд – он был практичнее и удобнее, чем надоевший ей халат.

На следующей крупной стоянке, она снова поменяет одежду – как змея меняет шкуру. К тому моменту, как они доберутся до Гордеро, ее одежда ничем не будет отличаться от одежды местных.

А вот речевые особенности никуда не денутся. И у нее, и у брата будет достаточно экзотическая для столицы внешность, и, если они еще будут выделяться одеждой и манерами, да плюс к этому, говорить неграмотно – проблем не избежать. И Нариз это прекрасно понимала.

Судьбы гастрабайтеров нужно избегать всеми силами. В ту землю придется врастать так, чтобы через несколько лет все уже забыли, что брат и сестра приезжие. Скорее всего, им придется поменять даже имена на более привычные для столичных жителей. Но как это объяснить упертому балбесу? Нариз злилась на брата и про себя ругала его.