Роза песков

Кроме того, возникла еще одна проблема. Синцерия – страна, куда лежал их путь, столицей каковой и являлся Гордеро, тот самый центр цивилизации в этом мире, к которому она стремилась, располагалась на севере континента. Или не на севере…

С географией у Нариз всегда было худо, что в том мире, что в этом. Но, по аккуратным расспросам она знала, что там, в Синцерии зима гораздо более суровая и начинается она раньше. А здесь, в Сараганде время подходило к поздней осени. Так что мысль о том, что недурно бы утеплить кибитку, у нее появилась давно.

Выбрав время, когда хозяйка, отдав поварам распоряжение об обеде, села передохнуть на скамеечку под облетающим деревом, жмурясь и греясь в лучах уже не жаркого солнца, Нариз присела рядом и сказала:

-- Почтенная Хатиш, ехать нам с братом долго и далеко, места там холодные, а вы – женщина мудрая и опытная, у вас путники каждый день меняются. И вы так ловко всем управляете! Может, подскажите, кто из мастеров возьмется нашу кибитку утеплить? Да и вообще, за любой совет буду благодарна. Сами понимаете, если бы не нужда, не ехали бы мы с братом в чужие земли.

Хозяйка от ласковых речей не растаяла, только чуть иронично хмыкнула, оглядела Нариз с ног до головы, как бы оценивая, и ответила:

-- Сегодня вечером попроси Матара отвезти тебя к каретнику Нассару. Он работу на совесть сделает.

Поняв, что ее медовые речи нужного впечатления не произвели, Нариз, глядя прямо в глаза хозяйки, улыбнулась только уголками губ и ехидно-вежливо спросила:

-- А мальчика с конюшни нужно брать затем, чтобы почтенный Нассар не забыл вам процент положенный выплатить?

-- Ай-я! Это откуда ж ты такая сообразительная? -- интереса в глазах хозяйки прибавилось.

Нариз потупилась и, вполне осознанно давя на жалость, материнский инстинкт и добродушие женщины, тихим голосом начала врать. Она рассказала ту самую историю, которую они придумали с Гурузом -- про давно умершую мать, не слишком удачливого отца-лавочника, про то, что сейчас они с братом сироты, и она, как старшая, должна за всем смотреть и экономить.

-- Денег-то нам на путешествие до дома дяди – только-только осталось. Сами понимаете, -- вздохнула она, делясь своей «печалью».

В этот раз тактика оказалась более действенной. Помолчав и сочувственно покивав головой, хозяйка сказала:

-- Сироты значит… Молись почаще, девонька. Молись Эрине Милосердной – она к сиротам жалостлива. А ты, ежели хочешь, пока кибитку вашу отделывать будут, сходи и одежды теплой прикупи. Я тебя сейчас сама к хорошему мастеру свожу. Человек он богатый, овец гоняет в предгорье пасти. Ну, не сам, конечно, -- работники у него есть. А только ехать вам еще не одну рундину и одежда теплая очень скоро понадобится. А я тебе такой совет дам – как выберешь у него, что брать, цену не спрашивай просто так, а скажи: «Вижу я, что мастер вы изрядный, почтенный Фаджат, потому и торговаться не хочу – оскорбительно это для такого умельца, так что, хоть и небогата я, а верю, что честную цену вы сами назовете».

Хозяйка помолчала и добавила:

-- И уж тогда плати, сколько скажет – цена будет настоящая. Отец у него – иноземец, из Синцерии. И торговаться мастер Фаджат страсть, как не любит.

Потом недоуменно пожала плечами и, как бы извиняясь, добавила:

-- Почтенный, вроде, человек, а вот такая дурь у него от родителя, -- и даже слегка всплеснула руками, осуждая эту “дурь”.

Поход за меховой одеждой был скорый и удачный. Мастер, молчаливый мужчина вполне европейской наружности, вывалил перед ней не только кучу меховых мешков для сна, но и, махнув рукой на стены мастерской, предложил выбирать из огромного количества курток, шуб и плащей.

Покупки Нариз с помощью хозяйки совершила быстро и, уходя, от души поблагодарила хозяина. Конечно, это не невесомые куртки на синтетическом пухе, а весьма тяжелые и увесистые вещи. Их даже пошел провожать до постоялого двора слуга мастера – сами бы они такую тяжесть не уволокли. Но Нариз уже приценивалась к одежде на рынке и понимала, что цена мастера – действительно честная.

А вот в мастерской, где делали повозки, все прошло не так гладко. Пообещав Матару, подростку, который работал на конюшне, мелкую монетку, они с Гурузом поехали в мастерскую вместе. Брат просто не хотел оставаться в комнате один и скучать, а Нариз хотела попросить внести несколько изменений во внутреннюю конструкцию – просто для удобства.

Разумеется, все тайники с золотом они вычистили. Пришлось опустошить и сундуки. Сейчас комната, которую они снимали, напоминала собой склад.

Ехали не слишком долго, наконец, Матар сказал:

-- Вот сюда, в этот переулок.

Гуруз остался сторожить кибитку, а Нариз вошла в просторный двор вместе с Матаром – сперва надо договориться.

Двор действительно был довольно просторный, но заставлен двумя полусобранными конструкциями – будущими кибитками, возле которых, несмотря на позднее время, копошились еще четыре человека. Матар почтительно поклонился одному из них, полноватому мужчине лет сорока, и сказал:

-- Хозяйка Хатиш прислала постояльцев – кибитку им утеплить надо.