Роза в пустыне

— В том то и дело, что скрыть завещание выгодно только Виоле. Нет завещания — нет подозрений против нее. Но меня смущает покушение… Не могла же она его инсценировать?

— Могла. Ксения Филипповна еще не пришла в себя, врачи держат ее в медикаментозной коме, но, как только пострадавшая проснется… — Влад решительно как перед боем, трет кулаки. — Я лично допрошу ее.

— Уймись, стажер. Вам бы только в бой. — Кряхтит Яков. — Я верю Ванкуверу, Диана. Он не похищал девочку, и Виола не просила его об этом. Семья уже была разрушена, для твоей матери похищение внучки ничего не поменяло бы.

— Логично. — Киваю я, устремив взгляд на качающиеся за окном ветки. Хорошо, что есть работа, полюбившаяся мне каморка и Бессмертный, за короткое время ставший родным. Есть Сэм, напросившаяся в гости, чтобы сообщить «сумасшедшую новость», малютка Барби и вымышленный следователь Буковски, которому, в отличие от меня, удалось распутать сложное дело.

— Хочешь, оставайся здесь, Диана. — Вздрагиваю от мягкого голоса Бессмертного, коснувшегося слуха. Поворачиваюсь и утопаю в льющейся из глаз старика отеческой заботе.

— Ко мне подруга приедет, Яков Андреевич, не волнуйтесь. Ну, я пойду…

*** 

— Ты сейчас серьезно, Саманта?

Поспешно запиваю новость большим глотком ароматного чая. Не хочу обидеть подругу неуместным или глупым высказыванием. Ванька Ивушкин — ее парень, подумать только!

— Да, Белоснежка. Не только же тебе влюбляться в будущих банкиров. Прости… — надтреснуто добавляет Сэм. Ее теплая ладонь ложится на мою руку. Ивушкин друг Макса, а, значит, Саманта обо всем знает.

Чего она от меня ждет? Слез или исповеди? Я отворачиваюсь, не выдержав пристального, сочувствующего взгляда подруги. Споласкиваю чашки, медленно вытираю их полотенцем, все так же медленно возвращаю в шкаф. Саманта продолжает высверливать взглядом дыру в моей спине, и я сдаюсь.

— Ну да, да, мы расстались! Что еще ты хочешь услышать?

К черту уговоры, убеждения и прочее дерьмо, на которое идут брошенные парни. Наверняка Макс проинструктировал Ивана, как вызвать у Саманты жалость и заставить поговорить со мной. К черту все! Я сыта по горло мужскими манипуляциями. Набираю в легкие побольше воздуха, чтобы дать Сэм достойный отпор, но она, вдруг облегченно выдыхает:

— Слава богу, Ди! Хорошо, что подлая натура Макса проявилась сейчас.

— Что?! Ты о чем, Сэм? Не будешь уговаривать меня понять и простить его?

— Ни за что! Не успела ты вымолвить Максу «адье», красавчик устроил вечеринку в клубе. Отметил, так сказать, разрыв. Мне Ванька признался, Ди… — Саманта поднимается с места и бесшумно, как кошечка, приближается ко мне. От прикосновений ее пальцев кожа горит, как от ожога. Мне одновременно хочется обнять Сэм покрепче и оттолкнуть, желая сохранить невозмутимое лицо. — Он развлекался с двумя девушками, Ди. Ванька забирал его из бара…

— Довольно. — Обрываю откровения Саманты и размыкаю объятия. Смотрю на отражение в окне: жалкую, осунувшуюся девушку, в которую я превратилась. Воительницу, посмевшую противостоять всему миру в одиночку. Неудачницу, идущую по головам родных, наплевав на их отношение. Влюбленную дурочку, о которой забыли на следующий день.

— Дианочка, хорошая моя, отомри, пожалуйста… — Сэм всхлипывает и складывает руки в молитвенном жесте, испугавшись моей одеревеневшей физиономии. — Он простой бабник, Ди! Кобель! Тебе не нужно этого, не нужно.

— Ну все, все… Перестань, Саманта, я в порядке. Просто задумалась, слышишь? У меня голова другим занята. Я помогаю следствию, Сэм, а о Максе и не думаю. — Бессовестно вру. — Давай уже сменим тему. Между прочим, на маму покушались.

— Да ты что? — Саманта решительно утирает слезы и тянется в шкафчик за бутылкой ликера. — Решено, Шестак. Сегодня я ночую у тебя. Мы выпьем, и ты мне все расскажешь…

Я помню о подписанном соглашении и делюсь с подругой лишь своими переживаниями за маму. Сэм что-то бормочет, делая вид, что ей интересно, а потом засыпает в обнимку с проказницей Барби.

Уютная тишина дома прерывается дыханием Саманты, моими беспокойными шагами и тиканьем настенных часов. Когда-то атмосфера моей квартиры, пахнущей цветами и кофе, вызывала умиротворение, а теперь я слоняюсь по ней, словно запертый в клетке зверь. Бессмертный заразил меня духом ищейки. Своим духом, харизмой, способностью думать так, как может только сыщик. И я не сплю… Не могу справиться с мыслями, взрывающимися в голове, как фейерверк, подозрениями, лишающими покоя.

— Яков Андреевич, простите, если разбудила, — шепчу в динамик, прикрыв его ладонью. — Дайте мне задание. Пожалуйста… Мне сегодня точно не уснуть.

— Добро пожаловать в профессию, Диана, — снисходительно вздыхает он. Слышу, как скрипит кресло и шуршат бумаги. Неужели, Бессмертный в каморке?

— Вы не дома?