Роза Ветров

Вы уже знали о том, кто я и откуда родом, и это навсегда привязало меня к вам. Я поборол в себе смущение и всякий страх и выглянул из-за угла, чтобы полюбоваться вами. Вы оказались так прекрасны!..

Платок немного сполз с вашего лица, а чёрная копна рассыпалась по плечам. На ваших руках звенели браслеты, а на лбу – монеты. Вы показались мне прекрасной Шахерезадой, чьи зелёные глаза блестели как самые яркие на свете изумруды. Ни один европеец – особенно ценитель прекрасного! – не устоял бы на моём месте!..

– Моя сестра тоже так постоянно говорит, – надула губы ваша собеседница, но вы тотчас перебили её:

– Твоя сестра восхищает меня, – сказали вы со вздохом и взмахнули длинными чёрными ресницами. Я догадался, что холодность Фарах-ханым совсем вам не свойственна, и это распалило во мне огонь, – но я не могу так же…

– Амина-джим, – озвучила мои мысли Саадет-ханым – а может, тебе и не надо так же?

Амина!.. Тогда я и узнал, как вас зовут. Тогда и осознал, что это имя навсегда превратило меня в вашего раба, царя Шахрияра…

– Думаешь? – робко вопрошали вы.

– Да!.. Признайся же себе в том, что тебе понравился тот юноша… тебе же станет легче!

Моё сердце пропустило удар, когда вы понурили голову, как самая ужасная из грешниц, зажмурились и… облегчили свою душу признанием:

– Не могу перестать думать о нём, Саадет. Он так непохож на наших братьев, отцов… он совсем другой!..

Саадет-ханым-эфенди захлопала в ладоши и обняла вас, а я припал к стенке, блаженно прикрыв глаза и улыбнувшись. С тех пор я искал любой повод, чтобы услышать вас, узнать вас поближе, и теперь я наконец решился на отчаянный шаг. Я пишу вам, потому что мне нет смысла больше скрываться.Запретная любовь к моей Шахерезад сжигает мою душу, но, несмотря на всю безнадёжность этого чувства, я всё ещё очарован вами как в первый день.

Я не прошу от вас ничего взамен, лишь… возможности любить вас и знать, что вы счастливы…

Счастливы знать о моих чувствах.

Ваш Шахрияр,

Дима Румянцев»

***

Берега Босфорского пролива всё яснее показывались вдали, и Ксения вновь почувствовала себя пятнадцатилетней девочкой, что впервые ступила на эту землю вместе с братом и матерью почти десять лет назад. Корабль из Афин вот-вот собирался бросить якорь, но ощущение, что она, наконец, вернулась домой, до сих пор не приходило. Зато сердце переполняла тревога… Или же плохое предчувствие?..

– Деспинис, – вдруг позвал стюард, придерживая в руках поднос с закусками. – Прикажете чего-нибудь?

«Прикажите»? Как много всего успело произойти, что из почти бездомной девочки она вдруг стала той, что раздавала приказы?..

– Нет, благодарю, – мягкой улыбкой отпустила юношу Ксения. Если бы не тётка и… Артемиос, она бы сама сейчас бегала по поручениям! – Всё и так чудесно.