Роза ветров

7 глава

«Байкал» снялся с якоря в рекордное время. Команде успели наскучить погрузочные работы, а накопленный за несколько месяцев похода опыт даже самых молодых матросов обратил в ловких, надежных и порою жадных до своего дела моряков. Командир транспорта спешил сразу по двум причинам: во-первых, необходимо было выйти из Авачинской бухты засветло, чтобы благополучно миновать стоявшие по левому борту у самого выхода три большие скалы; во-вторых, беглые каторжники могли заспешить и уйти с Котельного озера. Упустив одного из плотников, они наверняка понимали, что из Петропавловска за ними придут, поэтому время шло уже на минуты.

О присутствии военного корабля в бухте Гурьевы люди могли и не знать, и Невельской собирался воспользоваться этим преимуществом. После того, что произошло на озере, выбор у беглых оставался небольшой: либо ждать нападения со стороны города и соответственно приготовиться к нему, либо уйти морем как можно скорее. В первом случае десант из «мастеровых» господина Семенова, подойдя к берегу на шлюпке, легко наносил удар в тыл неподготовленного к отражению противника. Во втором же — каторжники сами шли в руки к Невельскому, и требовалось только открыть пушечные порты. Вряд ли гиляцкие лодки обладали таким ходом, чтобы уйти от артиллерийского огня, а значит, злодеям при встрече с транспортом придется сушить весла.

В семь часов пополудни, распустив крылья, и окруженный сияющим облаком взволнованных чаек «Байкал» скользнул к выходу из бухты, после чего взял курс на север, не удаляясь от побережья. Идти предстояло недалеко. Повеселевшая команда легко бежала по вантам, «мастеровые» возились на палубе со своим диковинным арсеналом, и даже кот Марсик вышел наверх, несмотря на отсутствие качки, которая поддерживала его обыкновенно в открытом море.

Стоявший на шканцах Невельской с интересом рассматривал мерцающий в сумерках камчатский берег, полагая, что в устье Амура его и команду «Байкала» ожидает примерно такой же ландшафт.

— Сомневаюсь, — ответил на это предположение подошедший штурман. — Мы хоть сейчас практически на одной параллели, однако же материковая природа просто обязана отличаться от камчатской. Здесь вулканами все определено, а там, скорее всего, низменность и равнина. Что еще может быть при выходе большой реки в море?

— Действительно, — улыбнулся Невельской.

— Если она, конечно, в море выходит, — прибавил неожиданно штурман.

— Даже не сомневайтесь, Александр Антонович. — Командир транспорта положил руку поручику на плечо. — Непременно выходит. Нам, вы знаете, по-другому никак.

— Положим, что и в этом вы окажетесь правы, Геннадий Иванович, но вот чего я на самом деле в толк никак не возьму, так это беглые каторжники.

— Не понимаю вас, господин поручик.

— А я поясню. Мне вот как штурману весьма любопытна степень их образованности.

Невельской оторвал взгляд от плывущего вдоль борта темного берега и с улыбкой взглянул на своего подчиненного:

— Хотите их просвещением заняться?

— Да нет, господин капитан-лейтенант. Эти прохвосты и без меня достаточно образованы. Вот что сильно тревожит. Иначе как бы они сюда добрались? Без карт, без навигационного оборудования, без необходимых для морского перехода знаний в конце концов!

— Ну… Может, они вдоль берега шли? Вот как мы сейчас.

— Да полно вам! Охотское море еще льдом забито. Это им осенью надо было из тех краев выходить. Нет, Геннадий Иванович, они напрямую прошли. Открытым морем.

— А как такое возможно?

В ответ Халезов только всплеснул своими маленькими руками.

— Вот и я думаю: как? Не иначе среди них бывший штурман. Или на худой конец — просто образованный человек, разбирающийся в звездном небе.

— Полагаете, по звездам могли дойти?

— Не исключаю. Однако штурман все же предпочтительней.

— Да откуда у них штурман?

— Думаете, наш брат на каторгу не попадает?

Халезов усмехнулся и с большим значением посмотрел командиру прямо в глаза.

— Мы вот, насколько я понимаю, тоже легко можем там оказаться.

Лицо Невельского переменилось.

— Ну, хватит уже об этом, Александр Антонович, — нахмурился он. — Ведь все уже давно обговорено. Выбора у нас нет.

— Это мне ясно. Жизнь, так сказать, не самой симпатичной стороной обернулась, а нам надлежит ее поворот смиренно принять. Однако насчет бывших морских офицеров — и, в частности, штурманов — среди каторжан могу поведать вам небольшую историю. Вы разве не слышали об Орлове?

— О каком Орлове?

— Корпуса флотских штурманов поручик Орлов. Подробности его преступления мне доподлинно неизвестны — кажется, он убил то ли свою любовницу, то ли ее мужа, а возможно, обоих разом, — но вот каторгу и последующую ссылку, в чем я совершенно уверен, он отбывал как раз на побережье Охотского моря.

— Вы что же, Александр Антонович, полагаете, что офицер, пускай даже бывший, сойдется с ворами и душегубами, чтобы невинных людей убивать?

— Так он ведь, Геннадий Иванович, и сам душегуб…