Роза ветров (СИ)

Как они разобрались с вопросом документов, он не очень понимал – точнее, не спрашивал, чувствуя, что это будет не очень тактичный вопрос. Но от Аси вызнал, что вроде как был отправлен запрос в родной город Жукова, и оттуда прислали подтверждение. Братцы прижились в местной «конторе» - или, по крайней мере, работали там. Федор однажды заглядывал туда, а точнее, в находящийся неподалеку спортзал, который использовали для своих тренировок парни в погонах. То была едва ли не первая попытка братьев выяснить, в какой форме они нынче обретаются. И попытка эта, как на взгляд Федора, выглядела что-то уж больно жестоко. Он полагал, что, зная о состоянии каждого из них, эти двое друг друга пощадят и не станут очень уж напрягать.

Как бы не так…

На вымытом до блеска, крашеном в зеленый, полу спортзала босые «кнехты» сначала покружили напротив друг друга, пружиня, а потом одно молниеносное движение – и рыжего буквально унесло от прямого в челюсть. Совершенно очевидно, что удар никто не сдерживал.

-Зеваешь, - буркнул Жуков. – А ну кончай витать в облаках!

Наполеон не удостоил его ответом – а через минуту отправил на маты уже братца, засветив тому с ноги. Федор, сидя на скамейке под шведской стенкой, неуютно ежился. Не потому даже, что происходящее казалось неправильным – скорее, его пугали горящие от восторга глаза Аси.

Когда все закончилось, партнеры по спаррингу возвратились из душевой и уже копались в раздевалке, выковыривая из расшатанных металлических ящичков свои вещи, Федор обратил внимание на дверцы этих шкафов. В их широтах не было принято клеить на внутренней стороне всякие бумажки, но рыжий «кнехт» прибыл из тех мест, где это было в порядке вещей. И афишу Федор узнал незамедлительно – вернее, кусочек афиши, вырезанную часть, где было видно лица. Он так долго и так выразительно глазел в ту сторону, что, в конце концов, Наполеон это заметил. Закручивая бутылку с водой, спросил:

-Что-то не так?

-Да нет, все так. Просто… Я не думал, что ты так любишь музыку.

-Музыку не так, - тихо ответил он. - Мадам так.

Федору потребовалось некоторое время, чтобы понять, о чем речь. Он никогда не сбрасывал со счетов то, что Бонапарт говорит все же не на родном языке, а значит, возможны эксцессы. Однако сейчас, кажется, о них речи не шло.

-Мадам?

-О, боги, - вздохнул со своего места Жуков. – У меня не брат, а…

-Да? – развернулся в его сторону Наполеон. Взлохмаченный, с полотенцем на шее, он выглядел бы забавно, если бы не сохранял такое серьезное выражение лица.

– Договаривай. Не брат, а?

-А ходячий анекдот о французском темпераменте. На всей огромной территории моей родины он умудрился найти соотечественницу и вздыхать о ней! Она тебя лет на десять старше, между прочим.

-Этого никто не знает, - развел руками его брат. – Может старше, а может, и младше.

-А тебя не смущает, что ты даже имени ее не знаешь? Может, спросишь у Аси, м?

-Нет. Какой прок от имени, если я не смогу им воспользоваться? Жук, гляди на вещи трезво. Где я и где она.

Федор поневоле кивнул. Ситуация казалась ему до смешного грустной. Он, конечно, знал, что порою людям свойственно влюбляться в музыкальных идолов, он и сам лет в шестнадцать с ума сходил от Кортни Лав, однако Бонапарт был уже давно не подросток, а Мадам совсем не напоминала идола. С тем же успехом можно было вздыхать по ведущему сопрано Ла Скалы. Впрочем, Федор не лез в эти дела – он сам радовался, что братья случились в его жизни именно зимой, потому что иначе они могли бы застать у него дома мсье Владимирова, и могло бы получиться не комильфо. Совершенно незачем всем вокруг знать, какого рода отношения связывают двух студентов политеха: выпускника, катающегося на практику, и третьекурсника Федю. Он сам бы не понял, расскажи ему кто несколько лет назад. Однако теперь жизнь без упомянутого мсье была не жизнь. А как это проистекает у обычных людей, там, где определенную роль играет дама – бог весть…

В холле их поджидала Ася, она завела речь о том, что синоптики обещают еще больше снега, и беседа с музыки перешла на погоду. Федор об афише забыл.

***********

Когда кто-то из однокурсников спросил в бассейне, какая годзилла помяла бока Федору, тот не сразу сообразил, что тут отвечать. Не пояснять же, что это с ним Жуков поздоровался… Это притом, что с ним оба братца всегда были подчеркнуто осторожны. Осторожнее, пожалуй, только с Асей. Зато в отношении друг друга не скупились, Федор за месяц успел полюбоваться. Приветственный тычок в плечо вполне мог свалить с ног, дружеские объятия – заставить кости жалобно хрустнуть, а из легких выдавить весь воздух.

Его одинокое жилище перестало быть одиноким – по вечерам там непременно собирались люди, и было как-то уютно знать, что они есть на свете и помнят о тебе. Придут и принесут с собой толику тепла и радости. И приготовят вкусный ужин. На досуге братья уже строили планы, как весной перекрыть крышу толем и утеплить стены, и Федор не вмешивался.