Розалина снимает сливки

Честно говоря, когда Розалина хотела превратить своевременное наследство от бабушки и дедушки в залог за дом, вопрос был лишь в том, сколько она может позволить себе заплатить и как долго сможет продолжать платить. Вслед за этим шли вопросы «Нормальные ли там школы?» и «Есть ли там асбест?». На тот момент она была очень довольна покупкой. Это был дом, и он был ее – одна из немногих вещей, которые абсолютно точно принадлежали ей. Но теперь, представляя, как ее дом выглядит глазами Алена, он походил на убогую двушку в захолустном провинциальном городке.

– Да, – ответила она, – очень влияет, правда?

Он кивнул.

– Возможно, это очень занудно и искренне с моей стороны. Но мне нравится ощущение непрерывности истории, которое возникает в деревне. Есть свидетельства того, что люди здесь жили шесть тысяч лет назад. Некоторые исторические здания просто восхитительны. Например, церкви – в основном это здания семнадцатого и восемнадцатого веков. Но в них все еще можно увидеть следы оригинальной постройки четырнадцатого века и даже нормандского здания, построенного еще раньше, а также скудные свидетельства саксонского оригинала и римского храма под ним.

Она не знала, что ответить. Ничего не изменилось – Ален был таким же чарующим и интересным, как и раньше. Особенно когда говорил о том, что ему нравилось. Но что-то изменилось. Может быть, потому, что шоу создало свою маленькую Вселенную, и поэтому, когда кто-то рассказывал тебе об искусстве, архитектуре или викторианских гротах, это казалось естественным. А теперь это лишь напоминало о том, насколько она отдалилась от той жизни, которую вел Ален и которая должна была у нее быть.

Вот только, как и напомнил ей Ален, ее жизнь вовсе не обязана была такой оставаться. Она могла променять булочки и школьные хлопоты на жизнь, в которой бы бродила по Венеции Котсуолдса, показывала Амели саксонскую церковь и объясняла ей, в чем разница между саксами и викингами и что нет, у саксов не было рогов на шлемах. Или это будет жизнь, в которой она проведет следующие семь лет за учебой, а после – десяток лет в вечных дежурствах?

– Я все думаю о твоих словах, – выпалила она. «Молодец, Розалина. Давай, резко переведи приятный разговор с темы, которая важна человеку, на себя».

– Да? – он поднял брови.

– Ну, о том, чтобы вернуться в университет. Ведь я смогу, правда? В смысле, мне ведь стоит это сделать, да?

– Ну, дело, очевидно, за тобой. Но я бы сказал, что сейчас подходящий момент.

Она отхлебнула пива, жалея, что не любит пиво настолько, насколько хотелось бы.

– Мои родители были бы рады.

– Наверняка так и будет.

– И в будущем так было бы лучше для Амели. Шевеления в сторону карьеры логичнее, чем попытка выиграть на кулинарном шоу.

– Мне кажется, тут дело не в том, что было бы лучше для твоей дочки, – осторожно сказал Ален. – Нужно, чтобы это было необходимо тебе. И, в конце концов, ты всегда хотела стать врачом.

Она рассмеялась. И смех звучал так странно, как не имел на то права ни в какой ситуации.

– А кто не хотел? Это важная профессия.

– Я рад, что ты так считаешь, потому что… ну… – Он взял меню и снова положил его на стол. – Скажи, если я переборщил, но я тоже об этом думал. Думал о тебе и даже навел кое-какие справки.

Черт. Все развивалось очень быстро.

– Правда?

– Ничего особенного. Тебя дома не будет ждать стопка заявлений на поступление. Мне просто стало интересно, что для этого требуется.

– Ого, у тебя фетиш на врачей, да?

– Это все из-за стетоскопа, – сказал он с язвительной ухмылкой. – Но отложим на время мои извращенные фантазии о медиках…

– Точно? Кажется, у меня в сумочке завалялся термометр.

Его смех был благодушным, но он не подыгрывал ей.

– Отложим их на время. Дело в том, что мне действительно не все равно, и я всерьез считаю, что это пошло бы тебе на пользу.

Он был прав. Безусловно, прав. Ей следовало собраться с силами еще много лет назад.

– Так что… что мне нужно сделать?

– Ну, если тебе хочется вернуться в Кембридж, хотя я думаю, что с большинством университетов группы «Рассел» все обстоит примерно так же, нужно было написать за последние два года какую-нибудь академическую работу…

– Ой, надо же, – весело сказала Розалина. – Похоже, я слишком поздно спохватилась.

– Розалина, я понимаю, что это пугает. Но позволь себе получить образование. Ты не хуже меня знаешь, что твоя судьба – не работа в канцелярском магазине.

Сдавшись, она протяжно вздохнула.

– Так что, мне надо заново сдавать экзамены?

– Это один из вариантов. Но лучше выбрать доступный курс или что-нибудь другое через «Открытый университет». У них очень гибкая программа, так что ты сможешь составить график с учетом других обязательств.

– Ты имеешь в виду… – ее голос прозвучал чуть резче, чем она намеревалась, – Амели? Ты считаешь ее обязательством?

– Я знаю, что она огромная часть твоей жизни, но она не определяет тебя как личность.