Розамунда, любовница короля

Хотя умом Логан понимал, что нельзя поддаваться на удочку, давать себе волю, но инстинкт оказался сильнее рассудка. Он должен доказать этой невозможной девчонке, на чьей стороне правда!

Подавшись вперед, он рывком притянул к себе Розамунду и почувствовал, как закружилась голова от медового аромата белого вереска, как упруги маленькие холмики, прижимавшиеся к его груди. Задохнувшись, он впился в ее сладкие губы и стал целовать, как не целовал ни одну женщину до нее. Страстно, исступленно, с сокрушительной нежностью. Отстранившись, он всмотрелся в дорогое лицо и испуганные глаза и тихо повторил:

– Да, Розамунда Болтон, ты находишь меня привлекательным.

Она вырвалась из его объятий и, размахнувшись, с силой ударила по щеке.

– Убирайся из моего дома.., ты.., ты…

Багровая от гнева, она так разозлилась, что не могла подобрать нужного слова:

– Ты, шотландский негодяй!

Изящный пальчик указал на дверь.

Логан потер щеку, пораженный силой этой маленькой женщины. Ему и в самом деле было больно, но он отвесил ей элегантный поклон.

– Я вернусь, Розамунда, когда ты снова окажешься дома, и лучше заранее готовься к венчанию, ибо ты станешь моей женой!

Он повернулся и пошел к двери.

Розамунда поискала глазами что-нибудь потяжелее, чтобы швырнуть ему в спину, но не нашла. Как он смеет воображать, что она выйдет за него? Больше она ни с кем не пойдет к алтарю!

– Я устала хоронить мужей, – пробормотала она себе под нос.

– К нам кто-то приехал? – спросила появившаяся в зале Мейбл.

– Логан Хепберн, – коротко ответила Розамунда.

– Хепберн из Клевенз-Карна? Что он хотел?

– Выразить свое сочувствие.

– И замолвить словечко за себя, – хмыкнула Мейбл.

– Не смей говорить об этом! – рассердилась Розамунда. – Теперь я рада, что уезжаю!

Мейбл подняла брови, но не сочла нужным упомянуть, что видела, как их гость направлялся к церкви, несомненно, затем, чтобы потолковать с отцом Матой. Послезавтра Розамунда уедет. Она и без того на взводе. Не стоит подливать масла в огонь.

Логан, войдя в церковь, поспешил обнять священника.

– Спасибо, брат, что послал за мной. Однако ты не сказал, что она едет ко двору, – начал он.

– Значит, ты сам все узнал, – весело усмехнулся отец Мата.

– Что, если ей выберут нового мужа? И откуда она знает еще и королеву Англии? – допытывался Логан. Ему нужны ответы, которых он не получит от Розамунды. Мата связан с ним узами крови и тем обстоятельством, что Логан – глава этой ветви клана. Он все расскажет.

Братья уселись на узкую скамью, и священник начал рассказ:

– Она встретила Екатерину Арагонскую до своего брака с сэром Оуэном, когда в первый раз была при дворе.

После рождения старшей дочери она разослала письма Екатерине, королеве шотландской и матери короля. И получила ответы от всех трех, но ее сердце тронула судьба испанской принцессы. Та извинялась за скромный подарок ребенку и объясняла все тяготы своего положения.

Оказалось, что старый Генрих и король Фердинанд торговались из-за того, кто должен содержать Екатерину, а тем временем ни тот, ни другой не платили ни пенни.

Несчастная принцесса перебивалась как могла, а ее слуги ходили в лохмотьях. Госпожа Фрайарсгейта пожалела принцессу, послала ей немного денег и продолжала делиться всем, что выручала от продажи скота. Женщины все это время переписывались, и принцесса, став королевой, узнала, что ее подруга вновь овдовела. Поэтому она послала тугой кошелек с наказом сшить придворные платья и пообещала прислать эскорт для леди Розамунды.

Завтра должны прибыть сопровождающие.

– Я убью всякого, кого дадут ей в мужья, – спокойно пообещал Хепберн.

– А пока что она выгнала тебя из дома, – поддел священник. – Вряд ли король озаботится замужеством Розамунды. Его отец был вынужден сделать это, потому что был ее опекуном. Но сейчас госпожа скорбит по мужу, а королева уважает ее чувства. Нет, братец, она всего лишь навестит подругу и вернется при первой возможности, поскольку терпеть не может придворной жизни. Она не знатна, и никто не станет добиваться ее милостей. Высокомерные дамы и господа не обратят на нее внимания или заставят почувствовать полное ее ничтожество. Нет, через несколько месяцев она вернется в свой любимый Фрайарсгейт, к дорогим деткам, без которых жить не сможет.

– Кому она станет писать? – проницательно осведомился Хепберн.

– Эдмунду и Мейбл. Они покажут ее письма мне, а я постараюсь извещать тебя обо всем, что узнаю.

– Прекрасно! – воскликнул Хепберн. – А теперь благослови меня. Мата, ибо я нуждаюсь в благословении Божьем.

Он поднялся и встал на колени перед единокровным братом.

Священник встал и, возложив ладони на его голову, сказал:

– Иди с миром, Логан, и попытайся никого не убить.

– Постараюсь, Мата, – усмехнулся Хепберн, – но твердо обещать не могу, ибо ты знаешь, каков я.

– Знаю, – согласился священник, провожая Логана до дверей. Мужчины обнялись в последний раз, и Логан, вскочив на коня, ускакал.

Розамунда, стоя у окна спальни, видела, как он уезжал.

Она задумчиво повертела в руках щетку из грушевого дерева, которой расчесывала длинные расплетенные волосы.