Рождение богатыря

Путь до Богучарова через лес был ничуть не ближе объездного. Но что-то словно подталкивало Илью прямо в чащу. А может, это был леший, вспомнивший о том, как спас Илюша попавший в яму выводок лесных поросят? Так ли, эдак ли, но вывела тропка крестьянина прямиком к полянке, на которой возвышался могучий дуб. Точнее, когда-то возвышался. Небесный огонь начисто срезал половину ствола и обжёг оставшуюся, закалив до прочности камня. Из этого долгожителя и соорудил Илья себе прочнейшую палицу, выдернув дуб из земли и посрубав лишние корневища мозолистым ребром ладони. Позднее он доведёт палицу до ума, переломав при этом не одну дюжину булатных ножей, и она ещё долго будет служить богатырю в ратных подвигах.

Из-за деревьев вот-вот уже должно было показаться Богучарово, когда прямо на лесной тропе крестьянин увидел искусно выполненную каменную статую. Невиданный зверь по-кошачьи опустился на могучие лапы и сомкнул веки. В муромских лесах таких точно не водилось. Неизвестный скульптор мастерски вырезал каждую мышцу, каждую венку на теле зверя так, что от изваяния веяло не только мощью, но и, казалось, самой жизнью. А потом зверь открыл глаза.

Длинный, похожий на крысиный, только с кисточкой на конце хвост дёрнулся из стороны в сторону, вздымая дорожную пыль, и громоподобный рёв огласил окрестности. «Лев. Немецкий», – подумал Илья и, сняв палицу с плеча, перехватил её обеими руками.

Гигантское тело с неожиданной лёгкостью взвилось в воздух, в долю момента преодолев расстояние, отделяющее зверя от путника. Илюша даже не успевал как следует размахнуться и поэтому сделал самое простое, что можно было сделать в данной ситуации – ударил палицей снизу вперёд и вверх, как если бы бил копьём. Палицу тряхнуло в руках, словно он ударил крепостную стену. А зверюгу отбросило назад, на спину, но Лев тут же вскочил на все четыре лапы, ошарашенно мотая косматой башкой. Только вот на морде чудища, к удивлению Ильи, не осталось даже царапины.

Получив отпор, зверь стал осторожнее, но отступать не собирался. В конце концов, он повергал целые отряды, что ему один сермяжный крестьянин с дубинкой, пусть и не обделённый силой? Молнией крутился Лев вокруг Илюши, атакуя из самых неожиданных положений, но каждый раз его встречала грозная палица. Ни один из соперников уступать не собирался, хотя солнце уже прошло половину своего небесного пути. Но вот, во время очередного прыжка, Лев каким-то немыслимым образом извернулся в воздухе и массивными задними лапами ударил Илюшу в предплечье. Палица вылетела из рук крестьянина и отскочила далеко в сторону. А зверюга уже вновь стояла на земле, готовясь к очередной атаке, и Илье даже на миг показалось, что он видит на каменной морде животного торжествующую ухмылку.

Лев подкрадывался не спеша, словно оттягивая удовольствие финального удара, нещадно охаживая себя по бокам длинным хвостом. И он явно не ожидал, что соперник вдруг сделает широкий шаг навстречу и железными пальцами ухватит его аккурат у самой кисточки. А потом ещё и обмотает хвост вокруг кулака и резко рванёт на себя.

Животное как-то обиженно взвизгнуло и рванулось прочь. Но пронзившая (возможно, впервые) тело боль и могучие запястья Илюши заставили зверя переменить своё решение. А дальше началась форменная потеха. Илья таскал чудище за хвост и крутил во всех направлениях, временами полностью отрывая зверюку от земли и сокрушая им стоящие вокруг деревья, а Лев непрерывно выл на высокой ноте не то от боли, не то от нанесённой обиды.

Но, как только Илюша остановился утереть заливавший глаза пот, зверь, превозмогая боль, развернулся, и зубастая пасть сомкнулась на руке крестьянского сына.

Да не до конца. Противник оказался не только силён, но и чертовски умён. Пальцы пребольно сжали Льва за самый корень языка, заставив зверюку не только раззявить пасть, но и извергнуть наружу обильные остатки утренней трапезы. А Илья проталкивал мускулистую ручищу всё глубже в глотку, пока, наконец, не ухватил в горсть что-то скользкое и гладкое и не дёрнул на себя что есть мочи, в прямо смысле выворачивая страшилище наизнанку.

Так и пришёл конец знаменитому Немецкому Льву. Долго ещё ходили в народе истории об этой схватке, обрастая всё новыми подробностями. Уплыли они с торговцами да сказителями и далеко за пределы Руси. У были появились новые герои, и даже среди тех же немцев образовался некий баронишка, якобы вывернувший зверя наизнанку. Только не льва почему-то, а волка. Только кто ж им поверит, тем баронам? А так пущай болтают, нам что с того?

А душегрейка из шкуры Немецкого Льва с железными бляхами ещё много лет служили Илье доспехом.

Окутанный славой вернулся Илюша в родное Карачарово, где с нетерпением ждали его родители, отдал шкуру Немецкого Льва сельскому скорняку на выделку да принялся мастерить из суковатой дубинки настоящую боевую палицу.