Рождение богатыря

А под следующим пнём Илюшу как раз и подстерегал тот самый сюрприз из разряда неприятных. Едва корневища стали отрываться от земли, как наружу появилась злобно шипящая треугольная голова на длинной гибкой шее. И ещё множество таких же оказалось под солнцем после того, как выворотень привычным воздушным путём отправился в Суворощь. «Гадючье гнездо разворошил», – подумал было Илья

Но только поначалу. Потревоженное существо отдалённо походило на клубок змей лишь на первый взгляд. Пока не выбралось из земли. Крупное, размером с гордеевского быка, туловище на четырёх когтистых лапах больше всего напоминало жабье: такое же чешуйчатое и покрытое отвратительного вида бородавками, источающими мутную слизь. Из этого тела в хаотичном порядке на гнущихся во всех направлениях шеях росли приплюснутые головы, почти полностью представляющие собой пасти, в два ряда усеянные мелкими острыми зубами. За телом волочился длинный многосуставчатый хвост, заканчивающийся острым изогнутым шипом, на конце которого зловеще поблёскивала под солнцем капелька яда. Вдобавок ко всему, существо омерзительно шипело и не менее омерзительно воняло. Болотом, мокрой псиной и почему-то кислой капустой. «Тьфу ты, гнида какая», – подумал Илюша (слово «гидра» он узнает лишь спустя некоторое время, рассказав о существе одному киевскому книжнику).

Зорко следя за тварью, Илья подобрал с земли каменюку и метнул в скопление потянувшихся было к нему голов. Камень пробился сквозь густой клубок, попутно ломая гибкие шеи, и с силой ударил кошмарную мерзость в бок. Головы обиженно зашипели, и тварь, покатившись по полю, совершила какой-то невообразимый кульбит, чтобы, подобно кошке, вновь оказаться крепко стоящей на четырёх лапах. И неуклюже, но довольно резво потопать на них к крестьянину. Так что, помимо ловкости, от кошки существо, похоже, позаимствовало и живучесть.

Эти мысли вихрем пронеслись в голове у Ильи, чтобы спрятаться и дать место другой. Единственной. Приоритетной. Мысли под названием «оружие».

Солнечный луч, отразившись от чего-то блестящего, срикошетил Илюше в глаз. Чуть повернув голову, крестьянский сын увидел на телеге остро наточенный серп. «А вот и оружие», – подумал Илья и вихрем метнулся по направлению к опасно поблёскивающему железу. С тем, чтобы, сжимая отполированную мозолистыми ладонями рукоятку, резко развернуться и броситься на явно не ожидавшую такого поворота событий тварь. Так что первый же широкий, от души, взмах серпа снёс, как минимум, десяток злобно раскрывающих пасти голов.

Тварь шипела и плевалась, а Илюша, разохотившись, вовсю махал серпом, будто на покосе, не забывая уворачиваться от клацавших в опасной близости зубов и молниеносных ударов ядовитого хвоста. И не сразу понял крестьянин, что, несмотря на его богатырский размах и во множестве валяющиеся под ногами головы их количество у твари не уменьшается, а словно бы даже прибавляется. А потом и увидел, как из только что срубленной шеи, подобно весенним почкам, лезут наружу сразу две мерзкие зубастые пасти.

Илюша сбавил обороты, усиленно размышляя над тем, как можно победить существо, которое вместо того, чтобы благополучно издохнуть, становилось всё сильнее и опаснее. «Ну, не вечность же, в самом деле, мне тут серпом махать?» – подумал Илья и едва не упустил момент, когда тварь вновь попыталась ударить его ядовитым хвостом. Увернуться крестьянский сын уже не успевал и потому в последний момент свободной рукой просто перехватил летящую смерть возле основания шипа буквально перед самым своим лицом. А потом, защищаясь от острых зубов, воткнул ядовитое острие в одну из собственных же пастей существа. Разнотонное шипение треугольных голов превратилось в единый пронзительный вой на какой-то невыносимой для человеческого уха частоте. Затем тварь, закружившись вокруг собственной оси, рухнула на землю и издохла в жутких конвульсиях. Чтобы потом превратиться в чёрную труху, которую тут же подхватил и унёс озорник-ветер.

Илюша вытер пот со лба и успокаивающе помахал родителям, которые спешили к месту схватки с противоположной стороны будущей пашни, полные тревогой за наконец обретшего здоровья сына. А потом вновь принялся за работу.

Под лежащим неподалёку вросшим в землю валуном Илью ждал очередной сюрприз. Из-под сорванной с места каменюки в лицо крестьянину фонтаном брызнула маслянистая струйка чёрного цвета. От неожиданности Илюша уронил валун на прежнее место, вновь запечатывая тёмный поток. «Никак, отхожее место гадины раскопал, – подумал Илья, брезгливо морщась и утирая лицо пуком травы. – Надо запечатать покрепче». И, взобравшись на камень, Илюша несколько раз высоко подпрыгнул, втаптывая валун глубоко-глубоко в землю. Да так, что из-под шершавых пяток брызнули искры. Некоторые из них попали на маслянистые пятна, оставленные подземным фонтаном, отчего тёмные лужицы сразу вспыхивали синеватым пламенем и сгорали без остатка.

– Вот ведь гадость! – выругался Илюша, вытаскивая из земли босые ступни.