Рождение богов

Пандора чувствовала себя неуютно рядом с этими большими сильными животными. В Афинах она редко видела лошадей вблизи. Тем более в таком количестве. Лошади были редки и дороги. Мало кто мог их себе позволить. Ее отец мог, но не хотел. Девушка с удивлением смотрела, как Алексиус, расплывшись в улыбке, тихо бормочет что-то вороному жеребцу, нежно почесывая между огромных черных глаз с густыми длинными ресницами. Жеребец поводил ушами, прислушиваясь к голосу хозяина.

— Подойди, погладь.

Пандора сделала осторожный шаг и недоверчиво протянула руку. Ее пальцы коснулись мягких горячих ноздрей. Жеребец легонько фыркнул, и девушка, вскрикнув, отдернула руку.

— Вот. Угости его, — Леша открыл корзинку и достал несколько лепешек.

Пандора взяла одну и протянула через ограду.

— Осторожнее! — Алексиус схватил ее за руку. — Положи на ладонь и предложи ему.

Пандора переложила лепешку на раскрытую ладонь. Вороной мягко скользнул по ней теплыми губами.

— После обеда сможем прокатиться. Я как раз закончу все дела.

— Я… не знаю… Я не умею!

— Научишься. Я тут сделал кое-что… В моей стране эти штуки называют «седло» и «стремена». С ними гораздо удобнее и проще управлять лошадью.

Пандора протянула вороному еще лепешку. И неожиданно для самой себя повторила фразу, которую много раз слышала в детстве и которая всегда вызывала в ней протест:

— Не женское это дело — ездить на лошадях…

— Раз у Ипполиты получилось, ты тоже справишься.

Пандора взглянула на Алексиуса с негодованием, но мысленно поразилась: он привел тот же аргумент, что и она в детстве! Когда Пандора слышала подобную фразу, она всегда вспоминала царицу амазонок или других героинь древности.

— Ну что? Попробуешь?

Девушка неуверенно пожала плечами и продолжила кормить лошадей.

5

Как ни старалась Пандора сохранить равнодушный вид, посещение мастерских произвело на нее впечатление. Хотя, вероятно, иное, чем надеялся Алексиус. Девушку удивил размах: обилие построек, постоянное движение, крики и ругань. Но еще больше ее поразили бессмысленность и грубость всего, что она видела.

Удивительно, как человек, недавно говоривший громкие слова о любви к свободе, стал растрачивать свою свободу на всю эту грязь и суету… У него был замечательный дом, хорошие слуги, деньги и воля. Но вместо того чтобы жить, наслаждаясь вкусом вина, изящной музыкой или чтением высоких трагедий, этот странный человек по пояс в зловонной мутной жиже осматривал склизкие бревна, совал руки в какие-то щели, проверял скрепы на прочность… Неужели это лучше, чем руководить мастерскими в доме ее отца? Чего ему не хватало тогда и что нужно сейчас?

При воспоминании об отце сердце Пандоры болезненно сжалось. Что стало с ним? Она очень надеялась, что отцу удалось остаться в живых. И все-таки странно… Она ни разу не была в мастерских отца. Благородной афинской девушке не пристало посещать подобные места. Но здесь она рабыня и в первые же дни идет в это неподобающее место… Конечно, со стороны этого чурбана верх глупости и наглости тащить ее сюда. Но было в этом и что-то соблазнительное. Она словно прикоснулась к неведомому, чуждому мужскому миру, живущему по странным законам.

Неужели теперь она постоянно будет ходить за этим наглецом? Когда же он перестанет заниматься ерундой? Пандора невольно пожалела его будущую жену, а потом со снисходительной жалостью решила, что Алексиус просто не нашел себе девушку по вкусу, чтобы остепениться… И лишь когда эта полушутливая мысль ясно отпечаталась в ее сознании, Пандоре вдруг стало не по себе. Девушка спросила себя, а что она делает здесь, и ей стало совсем неуютно.

Алексиус наконец все обсудил с Хионом и подошел к девушке:

— Ну как? Не надоело?

Пандора сделала вид, что не расслышала вопрос, и попросила воды.

Алексиус бросился искать свежую воду, чистую чашу и тихий уголок.

Пандора мысленно улыбнулась, хотя такая чрезмерная забота немного пугала. Она чувствовала, что нужно проявить интерес, спросить, например, каков рост прироста или еще что-нибудь дельное. Но ничего не приходило в голову.

— Покажи, пожалуйста, как делают зеркала? — попросила она наконец.

— Зеркала мы пока не делаем. Те, что висят в доме, это эксперимент. И не очень удачный.

— Почему? Они идеальные. Эти зеркала должны стоить огромных денег…

— Возможно, но многодневная шлифовка и полировка стекол — это просто кошмар. В лучшем случае получается одно стекло из десяти. И я боюсь, что зеркальная пленка быстро потускнеет. Посмотрим через год. В любом случае бумага сейчас гораздо полезнее зеркал.

— Полезнее? Для кого?

— Для всех. Эллинов, персов, варваров.

— Разве тебе решать, что полезно людям?

Алексиус удивленно посмотрел на Пандору и протянул:

— Возможно, я не так выразился…

Треск и вопль оборвали их беседу. Что-то случилось у водяной мельницы.

— Стой здесь! — бросил Алексиус и рванул к плотине.

Пандора не обратила на его слова внимания и устремилась следом.