Рождение державы

И вот мы сидели за походным столиком на раскладных стульях, в бокалах было налито белое вино, а за моими спинами на некотором расстоянии стояли в карауле три немца — барон Штауфенберг и те двое, которые нас сопровождали. А сейчас, как и положено, князь Андрей выставлял мне претензии, а я отгавкивался или пытался объясниться.

— Я лишь хотел вызвать на суд Божий убийцу своего отца, деда и близких людей. А они, Андрей Михайлович, пытались унизить меня и мою фамилию, насмехались над моими женщинами, предлагали задирать подол, мол, они сейчас придут. Кто такое может выдержать?!

— Да, такое выдержать нельзя. Но у меня, Миша, совсем другая информация от людей, не верить которым не имею права. А она состоит в том, что ты подло напал на замок подданного его королевского величества, когда его гарнизон и гости веселились и праздновали день ангела кого-то из рыцарей. Его имя мы потом уточним. При этом ты побил насмерть многих добрых католиков, забрал замковую казну в двести тысяч серебром, ограбил имение и увел крестьян. Да таких непотребств у нас никто не творил уже лет двадцать! Как коронный хорунжий, такое дело безнаказанным оставить не могу. Что скажет король? А что скажет шляхта?! Поэтому настоятельно рекомендую все вернуть: и казну, и ценности, и крестьян. А также выплатить контрибуцию, скажем, триста тысяч серебром. Со своей стороны беру обязательства положительно решить все претензии короны к твоей фамилии.

— Андрей Михайлович, мне кажется, что наш диалог бесперспективен. — При этих моих словах его брови еле заметно поползли вверх, и он посмотрел на меня с откровенным интересом. — Вы будете сейчас оперировать версией развития событий, выгодной вам, я же стану оперировать выгодной мне. В замке осталось сто пятьдесят восемь живых свидетелей, из них сорок семь человек — рыцари князя Конецпольского. Пусть обманщиками будут два человека, да пусть и двадцать, но оставшиеся сто тридцать восемь от своей чести и совести не откажутся. В конце концов, когда-то всем станет известно, что лично я действовал в строгом соответствии с правилами и рыцарским этикетом. И дело это очень сильно завоняет. Здесь, в коронных землях, в Московии, да и в Европе. Вы же, наверное, в курсе дела, что я в Новом Свете выкупил остров?

Князь Андрей сидел с улыбкой на лице, болтал в бокале вино и поощрительно кивал, мол, я тебя слушаю.

— Понимаю, — продолжил нанизывать на крючок жирного, но слабо трепыхающегося червя. — Никого не волнует то, что будет когда-то! Всех волнует то, что будет сейчас. Тем более если тысяча бездельников вокруг шатра уже настроена на завтрашнее развлечение и получение хабара. И отыграть это назад невозможно. Так вот, никому ничего просто так не отдам, за свое имущество готов воевать.

— Миша, когда ты только начал говорить, мне показалось, что за столом напротив сидит разумный человек, умудренный жизненным опытом. Признаюсь, даже был удивлен. Но вот сейчас? Что ты сказал сейчас?! Слова мальчишки, но не мужа. Да мой полк при поддержке легкой конницы разламывал и разрывал на куски трехтысячную пехоту швейцарцев! Окстись! Ты в своем уме? Сложи оружие и сдайся на мою милость, и я тебе гарантирую, что лично у тебя и твоей семьи все будет нормально. Ведь в бою может всякое случиться. — Он смотрел на меня с нескрываемым сожалением.

— Не могу, Андрей Михайлович, так поступить мне честь не позволит. И вы потом, когда вскроется вся правда, тоже сожалеть будете, и вам будет неприятно. А как наша близкая и дальняя родня на все это посмотрит?

При этих словах он пожал плечами, глаза его стали безразличными.

— Я обязан исполнить свой долг, невзирая на чины и родственные связи. Пан возный Киевского воеводства в походе не участвует, но, думаю, он правильно расследует случившееся, это в его компетенции.

Вишневецкие всегда были расчетливыми игроками и рожали такое же потомство. Они сейчас уже стали богаче короля Польского и царя Московского, вместе взятых. Шутка сказать — были самыми крупными латифундистами Европы на протяжении полутысячи лет, в будущем станут одной из богатейших семей Российской империи. Даже после того как империя канет в Лету, они так и останутся теми же Вишневецкими и будут держать в своих руках акции самых успешных финансово-промышленных корпораций мира. Но это было в той жизни. Интересно, будет ли то же самое в этой?

Наступил момент закидывать наживку:

— О! Андрей Михайлович! У меня есть предложение.

— Слушаю внимательно.

— Коль ни вы, ни я не можем поступиться принципами, давайте соблюдем в этом деле хоть какие-то рамки приличия. Чтобы в будущем ни у вас, ни у меня не было неприятностей.

— Никаких неприятностей я не жду, мальчик мой.

— И все же, предлагаю пари!

— Пари?! — Он посмотрел на меня недоверчиво.