Рождение гигантов

— Правильно, — отрезала Лада. — И больше ничего не желаю слышать об аэродроме и летном отряде Боловска.

А ведь она, наверное, знала это, решил про себя Ростик, когда машину приводила в порядок, не могла не узнать... Но ведь ни словом не обмолвилась, когда вечерами приходила усталая на Октябрьскую.

А в походе бывало, купались с Василисой в одной ванной, вспомнил Ростик. Теперь же... Что-то девицы не слишком долго дружат, если у них не складывается на личном фронте. Или наоборот, дружат, если только оказываются в одинаковом положении.

— Сколько можно продержаться на баллонах? — спросил Рост.

— До часу. Но при желании можно их немного экономить, и тогда получится час с небольшим.

— Вот это «небольшое» придется тратить на возвращение, — пояснил Ким, тем самым поддержав мнение Пестеля. — Или даже спускаться оттуда, — он впервые за весь разговор посмотрел на Олимп, оценивая его, даже глаза сузил, чтобы снег на его вершине не слепил, — чуть раньше, чтобы до лагеря добираться без помех.

Примерно так Ростик и рассчитывал, когда обдумывал эту операцию.

— А сколько времени потребуется, чтобы накачать четыре баллона?

— Думаю, часа три-четыре, — снова высказался Пестель, видимо, он лучше знал эти аппараты. — Компрессор ручной, не очень производительный.

— Что же получается, — Ким рассудительно наклонил голову набок, рассчитывая, — всего три ходки в день будем успевать? Маловато, эдак мы тут на неделю застрянем... Если Рост, конечно, все сразу не определит.

— Все-таки что мы ищем? — спросила Лада. — Рост, у тебя хоть гипотезы какие-нибудь есть, что к нам прибилось?

— Скорее всего, — Ростик постарался выбирать слова, — это зерно, которое мне дал в свое время Нуакола. Может быть, даже не само, но нечто, что с ним связано, что могло из него вырасти. Я в этом почти уверен... Потому что больше тут нечему быть.

— Стоп, ты приволок эту штуку лет пять назад и писал в своей книжке, что она — железная.

— Металлическая, — поправил Пестеля Ким.

— К тому же, я думаю, что всякие исчезновения металла в Боловске совсем не обязательно увязаны с зерном, которое тебе подарили в металлолабиринте, — высказалась и Лада. — Вот скажи, почему ты решил, что искать нужно тут?

— Не знаю, — не объяснять же им, подумал Ростик, как на меня с Олимпа кто-то смотрит. Пожалуй, в психушку определят, если у нас имеется что-то подходящее.

— Если это то самое зерно, как ты написал, тогда все просто, — Ким слегка просиял, — ты определишь место, где его выложил тогда, мы туда отправимся...

— Я не могу отыскать это место через пять лет, — терпеливо пояснил Ростик. — К тому же, если зерно дотянулось до Боловска, и как сказывают некоторые, даже до Одессы, которая более чем в полутысячи километров отсюда, тогда... Бесполезно искать именно то место, где я его... выложил, как ты выражаешься. Оно уже оттуда переехало куда-нибудь еще.

— Как это — «переехало»?

— Откуда же я знаю? Оно способно высасывать металл из бетонных разваленных коробок, оно ворует его с площадок складирования на Вагоноремонтном, оно растворило динамомашины на Алюминиевом, каким-то образом пожирает корабли у Одесского берега... Это самое зернышко, если это оно, что еще не доказано, не привязано к одному месту. — Рост, как и Ким перед этим, посмотрел на Олимп, хотя все глаза уже проглядел, изучая его покатости. — И обладает самыми невообразимыми свойствами.

— Ты вот что скажи, — Ким, кажется, впервые после встречи посерьезнел, — оно — враг?

— Вот этого я бы не сказал, — решительно отозвался Ростик. — Оно... Как бы это выразить?.. Оно — скорее союзник, но такой, у которого есть своя воля, свои задачи и своя манера поведения. То есть метод решения этих самых собственных задач. — Он хлопнул в ладоши, словно ставил точку после всех разговоров. — Хватит, давайте приниматься за дело.

— А мы готовы, — улыбнулся Ким. — Баллоны заполнены, машина на ходу. Кто первым полетит?

* * *

Вылетели втроем — Ким, Рост и Черак. Поднимались медленно, Черак крутил котел довольно скверно, часто пропускал лунки, куда полагалось бы вкладывать топливные таблетки, это Ким сообщил Ростику, на миг оторвав загубник от своей пасти. Как он это чувствовал, оставалось для Ростика загадкой, он бы не то что пропущенные лунки на экваторе котла, он бы даже неработающий блин антиграва не почувствовал — не та у него была техника полетов.

Но с Чераком скоро наладилось, видимо, он отрегулировал поступление воздуха в свои легкие, в общем, как-то приноровился, и тогда тяга сразу возросла. Рост снова, как обычно тут на высоте, в разреженном воздухе, почувствовал покалывание в висках и ушах, сморгнул, возвращая требуемую зоркость глазам, и...

И тогда понял, что нужно не смотреть по сторонам, а сосредоточиться. И как это было на Вагосе, найти наиболее горячий, или светящийся перед внутренним взором, кусок территории, которая расстилалась под ними. Он так и сделал. Ким что-то прорычал при этом, но звучало это не страшно, разреженность была такой, что его голос показался слабым.