Рождение и развитие ислама и мусульманской империи (VII-VIII вв.)

В отличие от восточной половины Халифата западная часть после завоевания Египта Марваном в продолжение всего времени правления Абдалмалика жила без политических потрясений. Может быть поэтому арабская историография почти ничего не сообщает о событиях в Египте после информации о постройке Хулвана (Хелуана), где Абдал‘азиз укрылся от чумы, свирепствовавшей в Фустате в 70/690 г.

Абдал‘азиз на правах будущего халифа полновластно управлял Египтом, определенной доли хараджа в Дамаск не посылал, ограничиваясь дарами брату-халифу. Распоряжение большими средствами позволяло ему, кроме интенсивного строительства в Хулване, заниматься скупкой земельных участков и строительством в Фустате, где в 79/698–99 г. была снесена пятничная мечеть, построенная Амром ибн ал-Асом и возведена новая, более просторная, а неподалеку – несколько новых торговых рядов. Как истинный бедуинский вождь, он держал во дворце открытый стол для армейской верхушки и вождей племен, кормя будто бы до 1000 человек сразу.

Адбал‘азиз терпимо относился к христианской церкви. Его секретарем был некий Афанасий, христианин из Эдессы, наживший своей службой огромное состояние. По его инициативе и с согласия Абдал‘азиза в Каср аш-Шам‘ (Баб ал-Йуне) была построена церковь Святого Георгия (Map Джирджис), и даже в Хулване наряду с мечетью построили церковь. Советником старшего сына Абдал‘азиза, ал-Асбага, был некий дьякон Вениамин, которого «он любил больше всего своего окружения, а он раскрывал ему таинства христианства с таким старанием, что даже толковал ему Евангелие». Объяснить такую симпатию к христианскому священнослужителю можно отчасти тем, что ал-Асбаг был не чисто арабского происхождения – его мать была рабыней и не исключено, что христианкой.

Некоторое время налоговая политика Абдал‘азиза была вполне терпимой для коптов, традиционные объемы налогов собирались постепенно, доставлялись в финансовое ведомство еженедельно. Положение изменилось около 700 г. Начав ведать сбором налогов, он стал не только требовать неукоснительного сбора прежних налогов, но и собирать их с монахов – по динару с головы, а с епископов – по 2000, что уж совсем не соответствовало положениям мусульманского права о том, что высшая ставка джизьи составляет четыре динара. Как ни странно, вдохновителем этих притеснений монахов был дьякон Вениамин. Ясно, что он принадлежал к какому-то течению христианства, враждебному господствующей церкви. Одновременно с этим шла пропаганда ислама, и многие знатные люди приняли ислам, вроде Петра, главы администрации Верхнего Египта, и его сыновей.

Афанасий, видимо, утратил влияние на Абдал‘азиза и не смог избавить своих единоверцев от этих напастей. Его попытка добиться поддержки у Абдалмалика кончилась арестом и конфискацией нажитого в Египте. Зато его сын Абдаллах (судя по имени, принявший ислам) не отказался от поручения заняться сбором налогов и свирепствовал. На поклон к Абдал‘азизу отправился сам патриарх, добившийся только того, что с него самого потребовали 3000 динаров. Высокий сан избавил его от тюрьмы, но ему пришлось два месяца ждать в Фустате, пока паства соберет эти деньги.

Следующим этапом стало увеличение джизьи на 2/3. Началось бегство налогоплательщиков. Для выявления уклоняющихся от налогов на руки плательщиков стали ставить печати с обозначением места жительства, поскольку же административно-фискальные единицы несли коллективную ответственность перед налоговыми органами, то им приходилось платить за умерших, не успевших уплатить налог, тем более что погребение не разрешалось без свидетельства об уплате. Конечно, в этих рассказах возможны некоторые преувеличения.

Египет был для Халифата воротами в Северную Африку. Через него шла единственная дорога в Триполитанию, Ифрикийу и далее на запад. Большинство завоевательных походов в этом направлении начиналось в Египте, и даже если ядро войска формировалось за его пределами, основной контингент составляли египетские арабы и египетские ресурсы. Но географический фактор ставил предел египетскому влиянию: территорию западнее Триполитании было уже трудно контролировать из Фустата, да и природные ресурсы делали Ифрикийу независимой от Египта. Лишь нужда в подкреплениях привязывала Кайраван к Египту.