Рождение Мары

– Я должна была тебя предупредить. Кроме того, ты переедешь в мой домик.

– Зачем? Я только успела привыкнуть к Брин… И к остальным…

– Таковы правила, – мисс Вукович была непреклонна. – Речь идет о твоем здоровье, и рядом должен быть компетентный преподаватель. При всем моем уважении к мисс Кавамура, она из древнего рода летних перевертышей и не сможет помочь, если с тобой снова случится что-то подобное.

– Я должна кое в чем признаться, – Мара прикусила нижнюю губу. – Возможно, это случилось из-за таблеток, которые дал мне профессор Эдлунд. За ужином я выпила сразу три штуки. Я понимаю, это опасно, но мне очень хотелось поскорее…

– Что за таблетки?! – Мадам Венсан сурово посмотрела на профессора. – Как вы могли давать детям какие-то препараты без моего ведома?!

– Полин, все в порядке, – сказал профессор. – Мара, это были простые витамины. Плацебо. Ты не верила в себя, и я решил дать тебе веру в волшебную таблетку. Видимо, сработало.

– Сразу три штуки! – Рот мадам Венсан превратился в тонкую ниточку, ноздри сердито трепетали. – Неизвестного препарата! Сумасшедший ребенок!

– Ларс не стал бы давать ей ничего такого, что может навредить, – отчеканила Вукович, смерив француженку взглядом поверх очков. – Не стоит обсуждать поступки директора в присутствии ребенка. К тому же именно витамины помогли ей справиться с такой нагрузкой.

– А может быть, что в моем свидетельстве о рождении неправильно указали дату? – с надеждой спросила Мара: уж больно ей не хотелось становиться уникумом и привлекать к себе излишнее внимание.

– Я все проверил, – покачал головой профессор. – Мои знакомые из России делали запрос в органы регистрации Твери. Свидетельство подлинное, и с датой все в порядке. Но тебе не о чем беспокоиться. Мы со всем разберемся.

– А мне точно нельзя полежать два дня у себя в домике? – Мара попыталась повторить бровями умильную мимику Нанду. – Обещаю не вставать с кровати…

– Полин, может, правда?.. – вступился Эдлунд.

– Разумеется. Если, конечно, вы официально соглашаетесь, что жизнь и здоровье ребенка – на вашей совести, – мадам Венсан скрестила руки на груди. – Мое мнение здесь никого не интересует, поэтому делайте что хотите. Подвергайте девочку смертельной опасности, сводите на нет все мои усилия… Я всего лишь персонал…

– Мы поняли тебя, – раздраженно прервала ее мисс Вукович. – Достаточно было просто ответить: «Нет».

– Прости, Мила, я думала, это очевидно, – доктор резко развернулась и села заполнять журнал, демонстративно шурша страницами.

– Я тебя понимаю, Мара, – вздохнул профессор. – Даже представить себе не могу, каково это: жить в одном доме с зимними девочками. Все это, помноженное на число студенток, за вычетом безупречного воспитания наших дорогих мадам Венсан и мисс Вукович…

– Неужели у всех зимних сложный характер?

Эдлунд нагнулся к Маре и еле слышно прошептал:

– Ужас!

– Самое время дать пациентке отдохнуть, – бросила через плечо мадам Венсан, возвращаясь к письменному столу.

– Да-да, мы уже уходим, – профессор подмигнул Маре. – Тем более надо подготовиться к завтрашним гостям.

– А кто приедет? – Девочка наморщила лоб, пытаясь выцепить из памяти разговор, который считала сном. – Кажется, вы обсуждали… Мартин, Селия…

– Но как ты?.. Ты что, все слышала?! – изумилась мисс Вукович. – Я думала, тебе дали снотворное!

– Какое снотворное поможет, если у человека орать над ухом? – парировала мадам Венсан.

– Девочки, прошу вас! А как же покой пациентки? – И профессор повернулся к Маре: – Действительно, я пригласил своего коллегу Мартина Айвану. Того самого, который пробыл в облике своего тотема, игуаны, почти неделю. Он покажется тебе немного странным, но, поверь, он настоящий гений! А Селия Айвана – его дочь. Мы с детства были с ней очень близки, она работала здесь моей ассистенткой, но потом ей пришлось вернуться на Гаити вместе с отцом.

– Тоже игуана?

– Нет, она зимняя.

– Профессор Эдлунд, – Мара нерешительно взглянула на директора. – Кажется, вы упоминали письмо моей матери… Если оно существует, я бы хотела знать.

– Нет никакого письма, – хорватка ответила слишком быстро, и Мара напряглась.

Подозрение усилил взгляд, которым обменялись Эдлунд и Вукович. Но Тамара знала: выудить что-то из взрослых сложнее и неприятнее, чем выковырять улитку из раковины. Зато уж если они что-то скрывают, то исключительно стоящее. В конце концов, делиться с детьми они предпочитают только занудной и никому не нужной информацией вроде алгебры, физики или полного списка бактерий, от которых мучительная смерть настигнет каждого, кто не вымыл руки перед едой.

Поэтому Мара изобразила смирение, про себя уже просчитывая пути доступа в кабинет Эдлунда. Два дня в палате главного здания? Ей хватит.

– Профессор, а можно последнюю просьбу? – Ее вопрос застал директора в дверях.

– Конечно, Мара.

– Вы не могли бы разрешить моей соседке, Бриндис, навестить меня?

– Я как раз собирался ей предложить! Она постоянно спрашивает про тебя. Увижу ее на тренировке – и обязательно передам.

– Скорее бы! А то не представляю, чем я тут буду заниматься весь день.