Рождение Мары

– Да, Озгюр, именно так! Из-за твоих глупостей я и сама недобрала баллов! И решила со второго курса эффективнее планировать свое время и не тратить время на ерунду. Отец отправил меня на Линдхольм учиться, а не развлекаться.

Логическая цепочка, которая до этого казалась Маре незыблемой, рассыпалась на глазах. И надо же было послушать человека, который до сих пор играет в плюшевых зайцев!

– Простите, мисс Вукович. Я очень виновата перед вами. Я немедленно вернусь назад и…

– Послушай, Мара, – прервал ее Эдлунд. – Я не собирался говорить это так рано, но… Ты должна знать. Все эти годы мы считали тебя погибшей.

У Мары зазвенело в ушах, из головы исчезли все мысли. Полный вакуум.

– Ш… Что? – только и смогла пролепетать она, едва слыша собственный голос.

– Когда случился тот пожар, Совет отправил человека в Россию. Тебя забрали в больницу, и Совет готов был решить вопрос с удочерением. Если бы… – Он осекся. – Ты не должна была попасть в детский дом. Но врачи сказали, что ты мертва… Все произошло слишком быстро, документов никто не запросил. Твое состояние изначально было критическим, учитывая падение со второго этажа… Это было логично. Извини, я должен был проверить.

– Выходит… Я… Я не понимаю… – сбивчиво бормотала Мара.

– И Мила тоже считала тебя погибшей, – профессор вздохнул. – Наверное, стоило рассказать сразу. Это я попросил ее оформить опекунство.

Мара беспомощно переводила взгляд с Эдлунда на Вукович, отказываясь понимать, что происходит. Она не должна была здесь оказаться, не должна… Они отыскали ее, а она… Она не заслуживает…

– Как… Как вы нашли меня?

– Не мы – Совет, – ответил профессор. – Увидели статьи о твоих победах, а дальше надо было просто сложить два и два. Проверили документы, и все сошлось.

Наверное, Мара выглядела в тот момент довольно жалко, потому что Джо ни с того ни с сего решил вступиться за нее:

– Меня никто не просил перевоплощаться, – произнес он. – Она не виновата.

– И это я нашла в библиотеке фотографии! – тут же оживилась Брин. – Не надо возвращать Мару…

– Прекратите! – оборвал ее Эдлунд. – Речь не об этом. Мне интересно другое. С чего ты решила, что пожар был не случаен?

– Много странного, – Мара собралась с духом. – Почему у меня ожог именно на шее? Как я оказалась на улице? Почему у моей мамы был нож? И если она написала письмо, значит, знала об опасности. Я хотела показать материалы дела мистеру Маквайану…

– Откуда у тебя материалы дела?

Мара вздрогнула и быстро взглянула на мисс Вукович.

– Директор моего детского дома согласилась отдать их мне, – нашлась девочка, не желая снова подставлять свою опекуншу.

– Неужели? – Эдлунд с сомнением всматривался в ее лицо.

– Ладно, – вздохнула Мара. – Я их стянула.

Врать ему было физически невозможно. Теперь понятно, почему именно Эдлунд заправлял пансионом. Этот орлиный взгляд проникал под кожу, от него становилось неуютно и жутко хотелось чесаться. Допрашивать преступников – вот чем он должен был заниматься вместо науки.

– А на лезвии ножа не было обнаружено ДНК убийцы? – поинтересовался профессор.

– Мы ведь не собираемся поощрять интерес Мары к этому расследованию? – Вукович выразительно подняла одну бровь.

– Разумеется, – опомнился Эдлунд. – А теперь, Мара, бери своих товарищей, и ждите в коридоре, пока я буду разговаривать с родителями.

– Я еще раз подчеркиваю: если вам надо кого-то наказать или отчислить, то пусть лучше это буду я, – Мара осмелела и вызывающе задрала подбородок. – И тогда никто не скажет, что у вас в пансионе беспорядок.

– Мисс Корсакофф, – процедил Эдлунд.

– Мы уже уходим, – Брин примирительно улыбнулась и потащила Мару в коридор.

Разговор с родителями был невыносимо долгим. Только Джо умудрялся сохранять спокойствие. Брин нервно пялилась в одну точку, Мара от волнения и вовсе готова была бегать по потолку: она все еще чувствовала себя виноватой.

Наконец Эдлунд пригласил их вернуться, чтобы огласить приговор. Эйрун Рефюрсдоттир сидела на краешке дивана, сцепив руки замком на коленях, Билл Маквайан немой угрозой стоял рядом.

– Ваше поведение было опасным и безрассудным, – начал профессор. – Джо нарушил самые главные правила Линдхольма. Этому не может быть оправдания. Более того, он сделал это именно сегодня, когда на острове родители других учеников. И я не мог бы оставить его поступок безнаказанным, даже если бы хотел: меня просто не поймут. Я отвечаю за безопасность и порядок этого пансиона и должен вынести единственно правильное решение.

Он сделал паузу, и Мара судорожно сглотнула, изо всех сил скрестив пальцы за спиной.

– Мне следует отчислить тебя, Джо. И твой отец согласен со мной.

– Сегодня ты опозорил не только Линдхольм, но и свой род, – твердо произнес Билл.