Рождение нации

От осознания того, что Вика фактически сама приняла решение переночевать с ним в их деревенском доме, Михаила захлестнули соответствующие чувства. Он даже забыл про то, что собирался делать несколько минут назад и потому уже не пытался проникнуть девушке под шубку. Мысленно он был уже в предстоящей субботе, в деревенском домике давно умершей бабушки Вики. В том доме родилась и выросла ее мать, столь своеобразно трактующая жизнь, педагог-математик Людмила Петровна. Вика же воспользовавшись «заминкой», прижалась головой к плечу Михаила и скромно потупилась – она уже и так сказала ему такое, перед чем его обычные намерения ее «пощупать» выглядело невинной детской шалостью. Так они молча просидели минут пять, пока эту идиллию не нарушила мелодия звонка мобильного телефона Вики… Звонила Людмила Петровна, у которой в этот день было немного уроков и она уже давно находилась дома. Естественно она интересовалась, где пропадает ее дочь, ибо рабочий день уже кончился. Вика заверила мать, что уже на подъезде к дому.

– А Людмила Петровна… она не будет знать, что мы там вдвоем?– в свою очередь, преодолевая неловкость, спросил Михаил.

– Конечно, нет. Если бы знала, она бы меня из дома не выпустила,– озорно усмехнулась Вика.

– Это как-то не очень… как будто мы прячемся,– неуверенно предположил Михаил.

– Что, не очень? Мы взрослые люди, а мама… Она вон была готова родную дочь под хача подложить, если бы у него бабла много было. Совсем на деньгах свихнулась. А я живу на свои деньги, ее не дою и встречаюсь не с каким-нибудь чуреком, а с нормальным русским парнем. Так, что имею все права поступать как считаю нужным. Или ты не хочешь со мною ехать?– Вика спрашивала с вызовом.

– Нет, что ты, хочу, хочу… больше всего на свете хочу,– поспешил признаться Михаил, и дабы у нее не возникло больше, ни сомнений, ни соответствующих вопросов буквально вмял Вику в сиденье, комбинируя действия руками с долгим поцелуем, не давая произнести ни слова в ответ. Она впрочем, ничего и не говорила, лишь изредка издавая вожделенный стон, вызываемый его прикосновениями к наиболее чувствительным местам ее тела.

Трое суток, что оставались до субботы, Михаил все делал с каким-то вдохновением, работал, ездил на лекции, при этом думал только… ну понятно о ком, и о чем. И вот долгожданный день настал. Михаил как на гвоздях высидел пару по психологии и как на крыльях полетел на платформу станции Выхино, где они условились встретиться, чтобы сесть на электричку, следующую в Егорьевск. На машине до той деревни зимой добраться было сложно, ибо к ней от Егорьевска вела грунтовая дорога, которую частенько переметало. Пока ехали Михаил, провожая глазами лесной пейзаж за окном вагона электропоезда, рассказывал Вике о том, чем сам интересовался более всего, надеясь, что его рассказ ее тоже увлечет:

Поверишь, Викуль, более тысячи лет назад здесь тоже рос лес, только сплошной, почти непроходимый, и здесь тоже жили люди. И знаешь, уже давно доказано, но почему-то на официальном уровне это скрывается, что еще в 8-9 веках здесь жили совсем не славяне.

– А кто же?– сообщение действительно вызвало у девушки интерес.

– Племя, которое называлось мещера, мещеряки. От них и пошло название мещерская низменность,– охотно пояснял Михаил.

– Да что ты… А ты знаешь, у моей мамы девичья фамилия Мещерякова,– одновременно и удивленно и почти восторженно поведала Вика.

– Вот это да,– восторженно подхватил и Михаил.– Да ты, может быть, являешься прямым потомком тех самых мещеряков, что здесь когда-то жили. Впрочем, возможно, что и я. А твои родные они все из той деревни, в которую мы едем, или пришли откуда-нибудь?

– По маме… да, вроде все отсюда или ближних деревень. Была бы бабушка жива, спросила бы. Но может, и мама знает, или старики местные. А еще я девчонкой от бабушки слышала о помещиках, а она от своей матери. Вроде в деревне сразу двое помещиков было, оттого она какой-то странной формы, не как другие, одна улица одному помещику принадлежала, а вторая другому,– Вика не без удовольствия рассказывала семейные предания.

– Девичья фамилия твоей матери сама за себя говорит. Значит она, а через нее и ты коренная жительница этих мест. А про отца ты говорила, что он коренной москвич. А его предки откуда в Москву приехали?– перешел на выяснение «отцовской линии» Вики Михаил.

– Да… папа в Москве родился, но родители его из Тверской области, из под Осташкова. Помню, маленькая была, пока папа с мамой не развелись мы почти каждое лето к его родственникам ездили гостить на Селигер. Места обалденные, я такой красоты нигде не видела… Слушай Миш, вот ты говоришь, что здесь жили мещеряки, а там, возле Селигера, там кто раньше жил,– как-то сам-собой возник вопрос у Вики.

– Ну, если говорить о девятом веке, которым я сейчас вплотную интересуюсь… Тогда еще ни России не было, да и Руси тоже не было,– вслух размышлял Михаил.

– Как не было?– удивилась Вика, одновременно подбирая ноги, чтобы пропустить сидящих рядом пассажиров, которые вдруг повскакивали со своих мест.