Рождение нации

– Говорилось, но так мало и вскользь, словно о какой-то несущественной мелочи и таким образом в зародыше извратили всю нашу историю. И русские, и украинцы, и белорусы это не восточнославянские народы, а народы сложившиеся в результате смешения восточнославянских племен с другими неславянскими народами. А князья, а затем цари эту историческую правду исказили себе в угоду. А после революции тоже восстанавливать истину оказалось никому из властьимущих не нужно,– без колебаний излагал версию профессора Сиротина Михаил.

– Это ты сам так думаешь, или в твоем универе так учат?– высказала догадку Вика.

– Официально там учат, как и сто и двести лет назад, но многие ученые думают именно так, как я тебе сказал, и в основном я разделяю их мнение,– вновь убежденно заявил Михаил.

– Но Миш, если они как бы неофициальные эти взгляды… они ведь наверное что-то вроде крамолы. Разве так думать это не опасно?– вдруг Вика выразила и опасение.

– Сейчас уже нет… А вот при советской власти, такие взгляды действительно не приветствовались, да и при царе тоже. Нашей власти, хоть царской, хоть советской пришлась ко двору именно официальная, процентов на восемьдесят придуманная отдельными близкими к властьимущим летописцами, история о Древней Руси, о чисто славянском происхождении русских, укринцев и белорусов, об их сверхблизком родстве,– Михаил, словно устав, говорил уже как будто через силу, вновь уставившись в завагонный пейзаж.

– А что разве это не так, родства нет?– Вика напротив, все увлеченнее откликалась на «лекцию» Михаила.

– Есть, конечно, но совсем не такое уж близкое и однозначное, как веками в головы забивали сначала гимназистам, потом советским школьникам и во все времена студентам,– по-прежнему вяло, будто бегун в конце длинной дистанции, объяснял Михаил.

– Погоди Миша… ты говоришь, что русские произошли от семи племен. А как же татары, ведь даже поговорка существует?– нашла новый поворот в казалось бы затухавшем разговоре Вика.

– Да знаю я эту поговорку. Все это ерунда. В тех же украинцах татарских ген, вернее тюркских намного больше чем в русских. Это доказали научные исследования генофонда каждого народа. В нас тюркских ген мизерный процент, несопоставимый, ни со славянскими, ни с финно-угорскими. Всего пять процентов против почти половины славянских и при почти одной трети финно-угорских и балтских,– обосновывал несостоятельность народной поговорки Михаил.

– Подожди Миш, а балты это кто такие, они то тут с какого боку?– не переставала вникать в суть дела Вика.

– Балты это народы родственные современным латышам и литовцам. Они тоже в древности населяли довольно обширные территории. Одно племя, о котором я тебе говорил, голядь, довольно далеко забралось на восток и где-то в восьмом, первой половине девятого века было почти полностью ассимилировано вятичами. И по данным генетических исследований даже эта голядь оставила больший след в русском генофонде, чем татары. А почему, потому что голядь вольно или невольно приняла участие в закладке первооснов, ядра русского народа, а не татары, которые набежали, когда этот народ фактически уже сформировался. Тут скорее можно про татар сказать, кого из них не потри – финн получится. Современные татары, казанские во всяком случае, по своему генофонду уже тоже давно не столько тюрки, сколько те же финно-угры и славяне. И вот здесь родство с татарами у нас куда более весомое, чем по чисто тюркским генам…

Рассказ Михаила настолько захватил Вику, что молодые люди почти не заметили как доехали до Егорьевска. От райцентра пришлось добираться сначала на автобусе, и еще километра полтора идти по протоптанной в лесу тропинке… Небольшая деревенька, казалась, совершенно вымерла, если бы не несколько дымков из труб и характерный запах сжигаемого угля. С одной стороны к деревне вплотную подступал хвойно-лиственный лес. Именно в этом конце деревни, вблизи леса и находилась изба, в которой жили деды Вики и сейчас он по наследсву перешел к ее матери. В самой деревне дорога была кое-как расчищена бульдозером, а возле большинства зимой необитаемых изб высились сугробы. Правда, среди покосившихся старых строений попадались и относительно новые домишки дачного типа. Но «родовое гнездо» Вики представляла классическая русская изба, бревенчатая, небольшая.

– У вас здесь, что соседи такие же как вы, постоянно не живут?– осведомился Михаил, прокладывая путь к калитке и покосившемуся забору в снегу, доходящем до колен.

– Да… в этом конце постоянных жителей почти нет. В основном дачники, на лето из Москвы или Егорьевска приезжают,– отвечала идущая следом Вика.

Пришлось с полчаса отгребать снег сначала от калитки, потом от входной двери. Долго не поддавался и застывший на морозе замок, пока с риском сломать ключ Михаил все же его одолел.

– Слава те Господи, незваных гостей, кажется, не было,– совсем не как молодая современная девушка, а уже пожившая женщина отреагировала Вика, убедившись, что и замок и окна целы и внутри дома все на своих местах.