Рождение новой России

Не зная о событиях в Царицыне, «доброжелатели» Богомолова пытались поднять казаков. Семенников приехал в Трехостровянскую станицу и убеждал казаков двинуться на Царицын, а препятствовавших им старшин уничтожить. Семенникова арестовали, но под давлением казаков вынуждены были освободить. По дороге к Царицыну 2 июля Семенников и Серединцов узнали о переводе Богомолова в неизвестное место и вернулись в Трехостровянскую станицу. Семенникову удалось скрыться. Между тем Степан Певчий действовал весьма энергично в Пятиизбенской станице. Ему удалось многих казаков привести «в сомнение» и привлечь на свою сторону станичного атамана Максима Слепова. Но в станицу направили большой отряд, арестовавший Слепова, Певчего и многих «станишников». Самого Богомолова отправили в Сибирь, но по дороге где-то между Царицыном и Астраханью он умер.

Прошло немного времени и «доброжелатели» Богомолова Певчий, Серединцов и священник Григорьев приняли участие в движении очередного «Петра III» — бежавшего с нерчинской каторги бывшего «разбойного» атамана Григория Рябова. Отпущенные из-под ареста после разгрома отряда Рябова, они позднее признали «Петра III» — Пугачева. Сосланные в Тобольск после поражения восстания Пугачева, они приняли участие в попытке освободить казаков-пугачевцев, за что подверглись мучительному наказанию.

Росли социальные противоречия среди русского казачества на Тереке — терского семейного казачьего войска и гребенских казаков. У богатой казацкой верхушки были свои холопы из числа выкупленных из плена или выменянных у горцев. Вместе с тем в казацких поселках увеличилось число «байдаков», бедных казаков, не имевших коней и не участвовавших в походах. Они служили работниками у богатого казачества. Казакам запрещали перевод из одного войска в другое, а с середины XVIII в. прекратилась выдача казакам паспортов даже для временной отлучки. Рядовое казачество оказалось положенным «в тягло» старшиной. Ревнители старой веры (а таких среди казаков на Тереке было немало) подвергались гонениям. Многие казаки-старообрядцы бежали к своим единоверцам-некрасовцам на Кубань. Так в форму борьбы за «старую веру» облекался социальный протест казачества против наступления на казацкие вольности правительства и официальной православной церкви.

Социальный протест выливался в побеги, причем бежали не только к ушедшим на земли, подвластные Турции, раскольникам-некрасовцам, но и на Дон, Каму, Волгу.

В 1770 г. имели место волнения среди донских казаков, переселенных на территорию моздокского полка и на новом месте оказавшихся в чрезвычайно тяжелом положении.

К середине XVIII в. очень многое изменилось к худшему и в положении рядового яицкого казачества. Давно уже ушли в прошлое те времена, когда казаки считали Яик «золотым донышком с серебряной покрышечкой». Яицкие казаки вели главным образом промысловое хозяйство, занимались рыболовством, скотоводством и добычей соли. Теперь рыбная ловля на Яике и добыча соли в озерах были объявлены государственной монополией. Государство сдавало рыболовные угодья в аренду. На низовьях Яика появились учуги, препятствовавшие рыбе подниматься вверх по течению. Среди арендаторов все больше становилось богачей, нередко из пришлого люда.

Старшина входила в силу. Она скупала у рядовых казаков рыбу, перепродавая ее приезжим купцам, присваивала казенное жалованье, выдававшееся казакам, собирала с них поборы, перекладывала на их плечи всю тяжесть службы, захватила в свои руки суд. Служба казацкая становилась год от года тяжелей. Казаки чувствовали, что надвигалось «регулярство», чего они боялись больше всего. Былым вольностям яицкого казачества приходил конец. Атаманов назначало правительство, Военная коллегия ведала делами Яика, казаки стали подсудны царским судьям и подвергались телесным наказаниям. В результате часто проводимых «чисток» яицкого казачества от беглых многие казаки распрощались со своим казацким состоянием и направлялись в солдаты. На территории Яицкого казачьего войска возводились крепости, а с севера грозил Оренбург с его губернатором, большим гарнизоном, послушным правительству оренбургским казачеством, чиновничеством. Отсюда, из Оренбурга, исходили всяческие «обиды войску» Яицкому. И вот яицкое казачество раскололось на два враждебных лагеря: казаков «войсковой руки», или «непослушную сторону», состоявшую из рядового казачества, и «послушную сторону», старшину, представлявшую собой опору правительства.