Рождение Римской империи

Вторую задачу Цезарь, как известно, осуществил блестяще. Но на осуществление ее ему понадобились годы и годы. Затмить военно-политический ореол Помпея, несмотря на все его ошибки и недостатки, было нелегко. Для этого надо было сделать действительно большое дело. Покорению Востока — делу Суллы и Помпея — надо было противопоставить нечто не менее блестящее и выгодное для Рима. Не случайно, что своей задачей Цезарь поставил продолжение дела Мария — охрану Италии с севера от тех опасностей, которые ей грозили со стороны кельтских и германских племен. Сенат обеспечил Риму мировое владычество, главным образом, в борьбе с силами Востока. Миссией демократов, в лице Мария и Цезаря, сделалось упрочение власти Рима на севере, расширение здесь пределов латинского мира и предотвращение повторения нашествия северных соседей на Италию. Задача была трудна, но выполнение ее было conditio sine qua nоn[121] для осуществления планов Цезаря.

Помышлял ли он теперь же о неизбежности вооруженного столкновения с Помпеем — вопрос неразрешимый Может быть, да, может быть, нет. Его образ действий по отношению к Помпею позволяет думать, что Цезарь допускал и мысль о разделе власти. Но не в этом существо дела. Реальный политик осуществляет прежде всего ближайшие задачи, а ближайшей задачей Цезаря было обеспечить себя силой, равной силе Помпея, а если возможно, то и силой, превосходящей силы не только Помпея, но и всех возможных противников.

В осуществлении этой задачи не меньшее значение, чем работа на фронте, имела работа в тылу, работа политического разложения Рима, поддержания в нем анархических элементов, создания таких условий, при которых твердая организующая власть была бы невозможна. Цезарь достаточно знал сенат, чтобы видеть, что сенат такой власти не создаст. Но он знал также, что авторитет сената все еще неизмеримо высок и что с именем сената неразрывно связана идея о свободном гражданском строе, которой Цезарь ничего, кроме ненавистной всему античному, воспитанному на греческом миросозерцании сознанию идеи тирании или царской власти, противопоставить не мог.

Реальной задачей момента было, таким образом, разложение. Неудивительно поэтому, что Цезарь и теперь, как и раньше, пользуется для осуществления своих целей всякими элементами, не обращая внимания на их моральную и политическую физиономию. Его ближайшим орудием был в первое пятилетие его пребывания в Галлии уже упомянутый Публий Клодий.

Цезарю нужен был Клодий, прежде всего, чтобы сломить Цицерона, затем чтобы довести анархию в Риме до крайних пределов. Первое осуществлено было без труда: по закону Клодия, избранного трибуном на 58 год, требовавшему суда для всех, кто умертвил гражданина без суда, первым подсудимым должен был быть Цицерон. Он не нашел поддержки ни в консулах этого года — ставленниках триумвиров — ни в Помпее; Клодий же опирался, кроме Цезаря, на организованные им и по проведенному им закону легально существовавшие политические клубы, так называемые коллегии — вооруженные и крепко спаянные подкупом шайки хулиганов и проходимцев, в значительной части рабов.

Цицерону пришлось, не дожидаясь результатов суда, которые были предрешены, отправиться в изгнание и провести там, вне Италии, более года. Под благовидным предлогом аннексии Кипра и устройства дел в Византии удален был и другой энергичный поборник порядка и законности, Катон, также отсутствовавший около двух лет.

Годы отсутствия Цезаря в Риме были временем дикой анархии. Не помогло и возвращение Цицерона, а затем и Катона. Цицерон вернулся, несмотря на торжественную встречу, угнетенным и подавленным. Он видел, что борьба с Цезарем ему не под силу. Влияние Помпея все падало; он не в силах был и не умел противопоставить действенное сопротивление бандам Клодия и предпочитал обиженно устраниться от вмешательства в римскую неразбериху. Мало нового внесло в его положение и поручение снабжать Рим хлебом с широкими полномочиями, далекими однако от тех, которыми он обладал во время своего владычества на Востоке: эта была подачка, имевшая целью не допустить сближения его с сенатом, чего усердно, но безуспешно добивался Цицерон.

Между тем Цезарю надо было озаботиться будущим начатого им грандиозного дела покорения Галлии. Срок его полномочий истекал, а дело покорения только началось, и возможны были большие и серьезные осложнения. Согласие триумвиров надо было подогреть, так как их готовность работать только для Цезаря сильно ослабела. И Красс, и Помпей, видя рост популярности Цезаря в войске и в Риме, не могли довольствоваться тем, что они имели.