Рождение Римской империи

От такта Октавиана зависело теперь, даст ли ему в этот трудный момент Италия свою поддержку, сплотится ли она около него. И с этой задачей Октавиан справился блестяще. Он не торопился. Приготовления Антония, накопление им денег, постройка флота, набор местных контингентов ему не были страшны. Главной его задачей было вооружить против Антония Италию, создать враждебное к нему настроение среди всех слоев римского гражданства, договориться с сенатом, с всадничеством и с рядовым гражданством Италии.

Поэтому он спокойно ждал приближения срока окончании триумвирата, возобновленного при соглашении 37 года (срок этот спорен, и я на нем останавливаться не буду), подготовляя в то же время силы и создавая благоприятное для себя настроение в Италии.

Большим козырем в руках Октавиана были отношения Антония к Египту и его неприкрытый монархизм. И в том, и в другом обвинять Антония, по существу, нет никакого основания. Когда после 37 года, а особенно после победы над Секстом Помпеем и разоружения Лепида, положение Октавиана на Западе вполне упрочилось и надежды на соглашение с ним на прежних основаниях у Антония оставалось весьма мало, его власть над Египтом стала для него особенно нужной и важной. Он был очень нежным мужем сестры Октавиана — Октавии, но и она для него, как для каждого политика Рима, была, главным образом, политическим средством, служа связующим звеном между ним и Октавианом.

Связь его с последним порвалась, и длить разрыв с Клеопатpoй Антонию было невыгодно. Совместить же обеих было невозможно. Можно было, конечно, и теперь взять Египет вооруженной силой. Но это требовало времени, денег и войска, а всего этого у Антония было не так много. Получить же то, что ему было нужно, он мог от Клеопатры и миром, возобновив с нею брачный союз. Нужны же ему были флот и деньги. Их передача Октавиану, вполне возможная при разрыве с Клеопатрой, была бы после парфянских неудач гибелью всего дела.

Но Клеопатра требовала компенсации. Она желала, чтобы ей и ее детям были гарантированы престол Египта и даже расширение египетских границ. Согласиться на это не было ни умалением римского достоинства, ни изменой Риму. И сенат, и Сулла, и Помпей, и Цезарь перетасовывали вассальных династов Востока по своему усмотрению. Самая же система управления Востоком через царей-вассалов была системой и старой, и удобной, пока Рим жил в условиях сенатского строя.

Монархизм Антония был также вполне естественным. Его главной опорой был теперь Восток, признававший и повиновавшийся только монархической власти. Уже Цезарь был для Востока монархом, сделался им и Октавиан после победы над Антонием; ясно, что и Антоний на Востоке иначе себя вести не мог. Как относился Антоний к вопросу о власти после победы над Октавианом, это вопрос спорный, вероятнее всего, что и в этом он шел по стопам Цезаря, а не Помпея и Октавиана, и компромиссы считал ненужными. Но открыто он этого нигде не высказывал.

На этих особенностях власти Антония Октавиан построил целую систему его дискредитирования в Италии. Себя Октавиан везде и всюду выставлял охранителем римской конституции, старого строя, заступником римской свободы против призрака восточного царства, в стремлении к которому он обвинял Антония.

Большим успехом для его кампании были интимные письма к нему Антония и особенно опубликование Октавианом в последний момент завещания Антония, депонированного у весталок[147]. В этом завещании Антоний зафиксировал свои уступки Клеопатре и ее детям, которые частью были и детьми Антония.

Весьма вероятно, что Октавиан заручился и поддержкой сената, пойдя на значительные уступки по его адресу. Об этом наши источники ничего не говорят, но только этим и можно объяснить поддержку сенатом Октавиана и поведение Октавиана после победы над Антонием.

Агитация против Антония имела успех. Затронуты были те чувства, которые живы были у каждого римского гражданина. Перед Италией поставлена была дилемма, хорошо ею усвоенная путем настойчивых, упорных, повторных разъяснений: или рабство у Клеопатры, которая сделала своим рабом Антония (вся раздутая историей собачья привязанность Антония к Клеопатре, несомненно, дело рук писателей, усвоивших официальную точку зрения Октавиана), или сохранение первенства римского гражданства, удержание римской libertas[148] и свободного строя под охраной защитника и патрона этого строя, Октавиана.

Италия, несомненно, поверила Октавиану, забыла все ужасы проскрипций и экспроприаций, сплотилась около него, принесла ему присягу на верность, дала деньги на войну, выставила грозное войско и могучий флот. Все эти силы Октавиан повел не против Антония, а официально против поработившей и обманувшей его Клеопатры. Война была объявлена Египту, хотя Египет в этой войне играл такую же роль, как и другие вассалы Антония, давшие ему флот, войско и деньги. Исход войны был предрешен.