Рождение Российской империи. Концепции и практики политического господства в XVIII веке

Российскую сторону представляли обер-комендант, двое судей из числа российских офицеров, два представителя местного купечества и два платящих налоги деревенских жителя. Правда, основой для решения конфликтов между казахами и администрацией могли служить исключительно российские законы и учреждения. Это позволяло российской стороне сохранять преимущество.

Пограничный суд стал только первым шагом. Вместо того чтобы, как прежде, требовать заложников и насильно удерживать их в российских крепостях, императрица запланировала основать постоянное казахское представительство при генерал-губернаторе в знак того, что она изменила свои убеждения. Его цель состояла в том, чтобы получать более полную информацию о внутренней ситуации Младшего жуза и, в свою очередь, лучше информировать казахское население через казахских депутатов о рекомендациях и постановлениях оренбургской администрации[1351]. Кроме того, каждые два-три года казахские депутаты должны были сменяться, чтобы лучше доносить до населения собственные распоряжения и идеи[1352]. Таким образом, параллели с колониальной практикой заложничества, безусловно, были очевидны (размещение в местном административном центре, регулярная смена, посланники из коренных народов в качестве «трансмиссионного ремня» для передачи российских требований). Однако теперь влияние и трансформация с помощью казахских представителей должны были происходить без давления и принуждения и только за счет убеждения, денежных стимулов и других даров.

Рис. 35. Казаки на службе на реке Урал (прежде Яик) на Оренбургской линии. Хромолитография. XIX век. Художник неизвестен, впервые опубликована Густавом-Теодором Паули в: Народы России. Санкт-Петербург, 1862

Кроме того, Екатерина II подтвердила свое распоряжение, впервые данное в отношении степных этнических групп мусульманского вероисповедания еще в июле 1782 года: следовало как можно быстрее при содействии правительства построить мечети в подходящих местах. Муллам за их службу должны были выплачивать жалованье[1353]. Несмотря на то что императрица в своей религиозной политике по-прежнему отводила ведущую роль русскому православию, с 1780‐х годов она стала ориентироваться также на, с ее точки зрения, интегративную и цивилизаторскую функции других монотеистических религий, главным образом ислама[1354]. Как прежде пограничным судом и казахским представительством, в религиозной сфере она также стремилась с помощью стимулов и сотрудничества привлечь казахов на сторону Российской империи и противопоставить, с ее точки зрения, сильную альтернативу попыткам Бухарского эмирата добиться расположения казахов[1355].

Наиболее значимым из всех нововведений для казахов стал приказ императрицы губернатору строго запретить («строжайшее подтверждение») местным военачальникам, будь то полевые или гарнизонные солдаты, совершать произвольные и разорительные набеги на казахов. Любой, кто ослушается этого приказа, был «злейшим преступником» и подлежал самому суровому наказанию. Таким образом, Екатерина II впервые осудила практику «карательных экспедиций» и грабительских походов свободных казаков, башкир и служащих в крепостях солдат, которая то предписывалась, то просто допускалась и которая только в ее правление уже двадцать лет (а до того при Елизавете Петровне) устрашала казахов и в ходе которой грабили, похищали или убивали невинных людей.

Можно ли было в то время назвать политику Екатерины II по отношению к казахам колониальной, учитывая эти приказы, нацеленные на интеграцию и сотрудничество? Без сомнения, ее тон свидетельствовал о том, что эта политика исходила из убеждения в собственном превосходстве и связанного с этим долга проводить цивилизаторскую миссию. Кроме того, Екатерина II ничего не изменила в политике окружения и захвата земель посредством строительства линий. Она продолжила колонизацию с помощью российских поселенцев, а также строительства городов внутри степных районов, не принимая во внимание интересы казахов[1356]. Однако если если исходить из содержания указов, уже нельзя говорить об абсолютном и насильственном внешнем контроле над казахским обществом, об исключительном «изменении полярности» в пользу российских интересов и нужд[1357].

Тем более важным являлся вопрос, как выглядела бы реальная политика в отношении казахов на местах. Своим решением отправить губернатора Апухтина в отставку и, по рекомендации ее доверенного лица Г. А. Потемкина, назначить новым наместником Симбирска и Уфы О. А. Игельстрома императрица проявила серьезную заинтересованность в том, чтобы по крайней мере на несколько лет смягчить некогда бескомпромиссное и ориентированное исключительно на российские интересы господство над казахским степным районом.