Рождение русской словесности

Подобные прецеденты в истории возникали и ранее, вспомним хотя бы сюжет с Владимиром Крестителем, который тоже занял престол не по закону. Правда, у него была ещё более сложная ситуация: он не только не был первенцем, но ещё был и незаконнорождённым, что лишало его всяческих прав на Киевский стол. Однако и ему нашлось оправдание в Ветхом Завете. Так, всё в том же «Слове о Законе и Благодати» Илариона для оправдания князя и возвеличивания его статуса удачно использовалась уже прокомментированная нами ранее сюжетная линия Исав — Иаков, в понимании «Закон и Благодать», когда «Закон стал после Благодати»[119]. Та же проекция и с той же целью наблюдается и в «Поучении». Как видим, данная сюжетная линия вполне подходит для оправдания действий Владимира Мономаха, занявшего престол не по закону. Таким образом, в «Поучении» мы сталкиваемся не только с теорией божественного происхождения царской власти, но и с тем же «оправдательным» мотивом, а также с новой идеей, пока что ещё совсем неуверенно, проявившей себя в тексте, — идеей дессигнации власти за родом Мономашичей. Несколькими столетиями позже усилиям Мономаха будет суждено сбыться, однако пока Киевский стол ещё рассматривался в качестве общединастического достояния. Попытки распространения отчины на Киев подорвали авторитет центральной власти, а незавершённость этого процесса предопределила ослабление Киева. Однако уже московские князья вновь начинают культивировать идею «шапки Мономаха» — обращаясь к ветхозаветным и новозаветным параллелям с тем, чтобы при помощи Ноя, Авраама и Иакова восстановить непоколебимость и легитимность власти династии Мономашичей[120].

Нельзя оставить без внимания летописную статью 1096 года «о безбожных сынах Измаила, заклёпанных в горах Александром Македонским», так неаккуратно разорванною, как считали многие историки, вслед за А.А. Шахматовым, текстом «Поучения» Владимира Мономаха.

Однако, на наш взгляд, место для данной вставки было выбрано отнюдь не случайно. Постараемся разобраться в рассказе Гюряты, приведённом в летописи. И начнём с «безбожных сынов Измаила, заклёпанных в горах Александром Македонским». Ответ на этот вопрос содержится в самом рассказе: «Измаил роди 12 сын от них суть Тортмени и Печенези и Торци и Кумани, рекши Половци, иже исходят от пустыни и по сих их коленъ к кончине века изыдут заклепении в горе Александромъ Македонскимъ нечистых человеки»[121]. Отождествление половцев с измаильтянами было не единственной возможной гипотезой об их происхождении. Существовало мнение о том, что половцы — сыны Аммона (Бен-Амми). Однако, по данным летописца, Моав и Аммон, сыновья от нечистой связи Лота с дочерями, являются прародителями хвалисов (каспийцев) и булгар.

В дальнейшем на страницах той же летописи мы столкнёмся с тем, что эпитет «безбожные сыны Измаила» будет применяться ко всем народам нехристианской религии, в том числе и к монголо-татарам. В начальной статье Галицко-Волынской летописи (создана в конце XIII века), дошедшей до нас в составе Ипатьевской летописи XV века, там, где идёт речь о деяниях Владимира Мономаха, содержится интересный для нас рассказ о половецком хане Отроке, которого Мономах изгнал из его родных степей за «Железные Ворота». Очевидно, что это вымышленная история, составленная по аналогии с известным автору ветхозаветным сюжетом о том, как Александр Македонский закрыл в горах железными вратами поганых измаильтян, и понадобилась эта история летописцу опять-таки для возвышения власти правящей династии Мономашичей.

Теория о божественном происхождении царской власти ещё более открыто проявляет себя в памятниках так называемого Куликовского цикла, где русские князья предстают ещё защитниками веры православной и всей Русской Земли. Для указанных памятников также свойствен и «оправдательный» мотив, также в них появляется новая теория, ранее не характерная для средневековых произведений, — это идея единения Власти и Церкви в борьбе против неверных. Постараемся проследить указанные идеи по текстам памятников.