Рождение советской женщины. Работница, крестьянка, летчица, «бывшая» и другие в искусстве 1917–1939 годов

В журналах по искусству появлялись образы смелых и упорных москвичек и ленинградок, художниц, пересекающих просторы страны в поисках новой выразительности. Елена Коровай в 1928–1946 годах жила в Ташкенте и Самарканде, где создала экспрессионистский живописный цикл «В бывшем гетто» (1930–1932) о жизни бухарских евреев[92]. Серафима Рянгина в 1928–1929 годах побывала в Самарканде и Баку, в середине 1930-х ездила освещать колхозное строительство в Дагестане и была автором одной из первых картин на тему раскрепощения («Прошлое. Паранджа», 1926). Мария Гранавцева по заказу Всекохудожника была направлена в поселок Чаква в Аджарии и написала серию красочных панно о работницах чайных плантаций (1930–1931). Другая вхутемасовка, Надежда Кашина, в 1928–1930 годах трижды побывала в Узбекистане, в том числе по командировкам Главискусства, и привезла оттуда свежие по цвету картины на «восточные» сюжеты в фовистском духе («У Шир-Дора», 1928; «Арба с клевером», 1920-е), которые имели успех в Москве[93]. В 1932-м, после персональной выставки в Самарканде, Кашина навсегда осталась в Узбекистане, продолжив путешествовать по кишлакам Бухарской, Ферганской и Ташкентской областей. Каждая из перечисленных художниц вносила свой вклад в стереотипный образ «восточницы»: в живописи, графике, плакате, книжной иллюстрации довоенных лет он оставался схематичным и романтически-ориентальным.

Фрагмент экспозиции выставки «Труд и искусство женщины Советского Востока», 1931. ГМВ

Кустарки

Партия делала попытки наладить работу и с художницами из Центральной Азии, интегрировав их в контекст столичных агитпрограмм. В 1931 году в Музее восточных культур с успехом прошла выставка «Труд и искусство женщины Советского Востока». Разделы строились по прежней схеме: «Царская Россия — тюрьма народов», «Женщина под гнетом ислама и суеверия при азиатском феодализме», «Труд и искусство кочевницы», «Искусство раскрепощенной женщины Азербайджана», «Раскрепощение женщины». Экспозиция имела незаурядное и зрелищное оформление: экспонаты оттенялись огромными фотоколлажами и инфографиками, в зале соседствовали театральные макеты, киноматериалы, музейные предметы. Третий раздел украшала настенная роспись, похожая на фреску рабочего клуба: достигающая потолка фигура женщины в цветном платье и с непокрытой головой направлялась в сельсовет и вела за собой шеренгу работниц (мотив, взятый с плаката к 10-летию женотделов). Вокруг нее и были развешаны главные экспонаты — 35 работ вышивальщиц отдела прикладных искусств Бакинской художественной школы. Эти произведения представлялись советизированным изводом народного искусства, показанного в залах со старинными тканями и войлоками.

По словам сотрудника музея Н. Чепелева, художницы были готовы работать не только в вышивке и аппликации: они выполняли миниатюрные живописные этюды на разные темы — «Культпоход комсомола», «Школа», «Женское собрание», «Пионеры» и другие — но оказались не востребованы. «В Баку не нашли общественного применения труду этих замечательных мастериц. Союз художников не вовлек их свои ряды. Сейчас некоторые из них ушли на другую работу, даже неизвестно где находятся многие талантливые вышивальщицы и художницы»[94]. Впрочем, в 1935-м некоторые из вышивок были включены в постоянную экспозицию музея и стали частью зала «Образ вождей пролетарской революции в искусстве национальных республик». Разреженная развеска плакатов, доходящая до потолка, дополнялась невысокой стенкой с экспозицией текстильных работ. Архитектурное решение маркировало второстепенную роль женской экспозиции, которая как будто так и осталась передвижной.

Модернистская фигура

В раннесоветском искусстве сохранилось и немало образов женщин Центральной Азии, лишенных агитационных штампов. В первую очередь это произведения мастеров местных школ, осмыслявших процессы модернизации самого мусульманского мира: они демонстрировались уже не в этнографических музеях, а в профессиональном пространстве. В 1934 г. в залах Всекохудожника в Москве прошла «Выставка картин художников Узбекистана», приуроченная к 10-летию вхождения республик Средней Азии и Казахстана в состав СССР. Она была организована Музеем восточных культур совместно с СХ УССР и стала событием, вызвавшим массу откликов. Наибольшее внимание привлекли яркие полотна Александра Волкова и мастеров его бригады — Алексея Подковырова, Урала Тансыкбаева, Николая Карахана, а также графика Усто Мумина (Александра Николаева). Критики отмечали знакомство художников бригады с памятниками узбекской древности, их знание археологии и народного искусства наравне с новейшей живописью. Во многом поэтому выставка вызвала первую дискуссию об экзотизмах в работах вхутемасовцев, которая развернулась вокруг работы Елены Коровай из еврейского цикла[95].