Рождение советской женщины. Работница, крестьянка, летчица, «бывшая» и другие в искусстве 1917–1939 годов

Масштаб события, выбранного для сюжета, минимален. «Во время работы Второго съезда колхозников-ударников товарищ Сталин помогал одной из колхозниц вести заседание. Прочитав об этом эпизоде в газетных отчетах, художник увидел в нем яркое воплощение крепчайшей дружбы товарища Сталина с народом, пример его повседневного и мудрого руководства трудящимися Советской страны»[140]. Главная роль в картине вновь принадлежит вождю. Теперь он осеняет своим присутствием собрание женских типажей, демонстрируя их взаимоотношения в общественной иерархии. Центр композиции сильно понижен: пластически основную часть полотна занимает символ партии — ниша с гипсовой скульптурой Ленина, в разы превышающая группу людей в президиуме. Надчеловеческий образ слегка рассеивают светлые тона гипса и мрамора. В центре картины показана «восточница» в пестром халате — это Салия Ташланова, председательница одного из колхозов Ленинского района Узбекистана. Хотя именно она по сюжету говорит речь с трибуны, второстепенность ее роли подчеркнута дважды. Кроме того что трибуна расположена под президиумом, так что символически из докладчицы она превращена в зрительницу, мы видим ее в тот момент, когда она прерывает свою речь, оглядываясь на Сталина. Если остальные героини портретны, лицо Ташлановой затенено и скрыто от зрителя. По краям картины мы видим ее двойников, бессловесных, задумчивых крестьянок, закутанных в платки: они также смотрят на Сталина, не вмешиваясь в действие.

Фрагмент картины Г. Шегаля «Вождь, учитель и друг» на обложке журнала «Смена», 1939, №4

В президиуме у микрофона узнается «мужественная дочь советской власти», коротко стриженная Мария Демченко: за ее спиной ждут своей очереди трое мужчин-ударников в серых рабочих блузах. Хотя Демченко смотрится наиболее независимо, в реальную дискуссию с вождем вовлечена не она, а ярко освещенная женщина в центре — та самая председательница съезда, колхозница Евдокия Федотова. В голубой блузе и полосатой шали на плечах, с прической, собранной в пучок, она четко отражает именно тип «жены ИТР» и заметно отличается от неважно одетых молчаливых крестьянок. Этому типу, как следует из картины, и принадлежит первое место в иерархии сельских и городских, столичных и республиканских версий женского гендера, собравшихся на съезде. Следуя находке Ефанова, Шегаль выстраивает композицию, в которой «скромность» этих женщин, их заискивающие позы и демонстрация младших ролей хорошей «ученицы», «подруги» и «дочери» служат отражением «человечности» Сталина.

Идеальная индустрия

Известной инициативой Орджоникидзе была и огромная выставка «Индустрия социализма» (1939)[141]. Не вполне реализованный в связи со смертью наркома (выставка так и не удостоилась официального открытия), проект, тем не менее, поставил тему жен ИТР на почетное место: именно здесь картины Ефанова и Шегаля были впервые представлены широкой публике и затем получили Сталинские премии. По словам Ф. Балаховской, выставка демонстрировала обновленный, праздничный образ страны, значимый «прежде всего как идея, как неосуществленный идеал»[142]. Во многом поэтому знаковой вещью выставки стала «Новая Москва» Юрия Пименова (1937). Героиня картины, как и жены из альбома НКТП, управляет автомобилем: с непокрытой головой, в нарядном шелковом платье она едет по магистрали, ведущей в Кремль, — промытой дождем перестроенной улице Горького. В контексте выставки картина стала не просто метафорой будущего, но флагманом целой галереи типажей работниц, трактованных как жены инженеров.

Мельникова Е. Экскурсия на заводе «Шарикоподшипник». 1937. РОСИЗО