Рождение «Сталкера». Попытка реконструкции

«Комнату с телефоном» и обнявшимися мумиями мы безуспешно снимали в разных интерьерах в прошлом году в Эстонии. Именно о ней спорили Тарковский с Рербергом, конфликтуя. Для ее съемок мы с Димой Бердзекидзе до кровавых мозолей ломали метровую гранитную стену, вырубая и выворачивая стокилограммовые блоки, чтобы Рерберг мог поставить дуговой прибор и сделать возможным холодноватое мертвенное освещение в одном из прошлогодних вариантов.

Фабриков построил в павильоне комнату, очень похожую на одну из тех, что мы снимали в Таллине, но более светлую. По предложению Тарковского, покойников вынесли в отдельное помещение. Было сделано окно со ставнями, чтобы менять характер освещения, якобы от дуновения ветра снаружи. Полы нужно было сделать так, чтобы из щелей выплескивалась вода, если кто-то наступал на доски. Комната была выше остальной декорации, вода утекала, и этого не получалось. Пришлось укладывать гидроизоляцию, которая обеспечила постоянное присутствие воды в щелях пола. Зачем это требовалось Тарковскому, ума не приложу, но он настоял на своем. Никаких игр с зеркалами и отражениями персонажей и мертвецов в этот раз не было. Большая часть эпизода снималась на статике, хотя использовались и любимые методы Тарковского — медленные панорамы, наезды и отъезды. Актеры начинали свои тексты на крупном плане и уходили на средний или общий. Бывало и наоборот. Светили в этом кадре сверху и сбоку, отодвигая стены, чтобы установить осветительные приборы. Тарковский попросил несколько телефонов, чтобы сделать выбор. Я принес пять телефонных аппаратов разных времен и стилей. Тарковский выбрал самый старый. Тот, что снимался в прошлом году.

Общий план стены с дверью. Через дверной проем видна комната, в которой находятся персонажи. Писатель продолжает свои обвинения. В руках у него какая-то ветка, подобранная в комнате. Ближе к камере сидит Профессор. На полу стоит телефон, на который никто не обращает внимания. Сталкер рассказывает, почему Зона пропустила Писателя. Телефон, стоящий на полу, вдруг начинает звонить. Писатель резко наклоняется, снимает трубку. Писатель: «Да! Нет, это не клиника!» — Он резко бросает трубку на аппарат и продолжает свой монолог. И только тут все в недоумении смотрят на телефон. Профессор берет аппарат, ставит его себе на колени, набирает номер и долго полемизирует со своим телефонным собеседником. Закончив разговор, вешает трубку.

В финальной части «Сталкера» у каждого героя есть свой монолог. В этом эпизоде долго говорит Профессор. Камера панорамирует вместе с ним. Писателю это надоедает: «Да прекратите вы этот социологический понос! Неужели вы верите в эти сказки?»

Профессор: «В страшные — да. В добрые — нет. А в страшные — сколько угодно!»

Писатель предстает легкомысленным скептиком, а Профессор умудренным, хотя и пессимистичным реалистом. Писатель излагает Профессору контраргументы, вертя в руках корявую ветку. Взгляд его падает на электрический щит перед ним. Он машинально включает рубильник.

Лампа над их головами раскаляется, ослепительно вспыхивает и перегорает. Этот эпизод был довольно опасным: лампа от большого осветительного прибора могла взорваться и поранить актеров. На репетициях сгорело несколько штук, прежде чем подобрали нужный режим работы. Писатель вертит в руках сплетенный из ветки венец. Сталкер предлагает выйти к месту исполнения желаний.

Первым выходит Профессор. За ним Сталкер, Писатель продолжает вещать, в его голосе звучат превосходство и пренебрежение. Камера отъезжает. Писатель выходит на крупный план, водружает на голову терновый венец и глумливо смотрит на Сталкера: «Я вас не прощу».

Сталкер: «А вот этого не надо, я прошу вас…» Он обиженно и брезгливо смотрит на Писателя, резко выходит из комнаты. Все это снято одним планом.

За несколько дней до съемок этого эпизода Тарковский, отозвав меня в сторону, спросил: «Женя, а можно найти где-нибудь или сделать терновый венец? Это будет нужно Писателю». Я постарался эту проблему решить. На территории студии было много разных деревьев и кустов. Среди них немало колючих, служивших живой изгородью в местах, куда подход посторонних был нежелателен, например к пиротехническому цеху. Там были заросли боярышника с очень острыми и длинными шипами. Кусты с колючками поменьше росли около здания ОДТС[500]. Они очень напоминали терновник своими иглами. А может, это и был терновник. Зимой без листьев трудно точно определить.