Рождение «Сталкера». Попытка реконструкции

Евгений растерялся, не понял, в чем его вина, но когда Тарковский ему объяснил, засмеялся и сказал: «Это дело поправимое. — И, обращаясь ко мне, спросил: — Пивко есть?» Пиво для съемок бара у нас было. Мы пошли в реквизиторскую комнату, и он минут за двадцать выпил восемь полулитровых бутылок ныне не существующего темного чешского пива «Дипломат». После чего его лицо обрело необходимую Андрею Арсеньевичу набряклость, отечность, красноту и другие кондиции. Лариса Павловна зорко следила, чтобы Евгений не подружился с кем-нибудь во время съемок, и пресекала нежелательные ей контакты.

В баре возникла еще одна не предусмотренная сценарием роль. Тарковский задействовал там Раймо Рэнди. Собака, как и прежде, точно выполняла все что нужно, играла безукоризненно как в павильоне, так и на натуре. После сцены в баре она сопровождала Сталкера с семьей на пути домой. Венцом сотрудничества Тарковского с черной немецкой овчаркой стало помещение ее имени в титры фильма. Благодарный режиссер вставил собаку в список актеров, и ее имя Раймо-Рэнди, сокращенное до Р. Рэнди, стоит в этом списке перед исполнителем роли бармена Е. Костиным. Сейчас исследователи творчества Тарковского пишут, что это имя актера, сыгравшего роль полицейского. Оставим это на их совести, как и другие домыслы, которыми уже оброс и продолжает обрастать этот фильм.

Бар. Писатель и Профессор смотрят вслед Сталкеру и его жене. Писатель закуривает. Панорама. Писатель обходит столик, подходит к окну, задумавшись, смотрит вслед Сталкеру и его жене, потом переводит взгляд на Профессора.

Квартира Сталкера. Припадок жены

Заканчивали съемки эпизодами, с которых мы начали почти два года назад, — «Квартирой Сталкера», в этот раз состоящей только из спальни и кухни. Эта декорация зеркально повторяла ту, которая была сделана Александром Боимом. В прошлом году она была первым съемочным объектом, а в этом стала одним из последних. События в ней происходили утром и вечером одного и того же дня. Это было старое, сырое убогое помещение. Тарковский хотел, чтобы этот объект нес приметы даже не бедности, а нищеты.

Тарковский категорически не разрешал присутствия посторонних на съемках, но в начале декабря 1978 года в павильоне появилась незнакомая девушка, оказавшаяся итальянской студенткой. Ее привел Николай Григорьевич Гринько. Они познакомились в поезде, когда он ехал из Киева. Девушка хорошо говорила по-русски. Узнав, что Николай Григорьевич — актер и работает с Тарковским, студентка попросила его показать ей киносъемки. Тарковский не смог отказать Гринько. Девушка была очень впечатлена процессом. Настолько, что тут же взялась переводить на итальянский «Пикник на обочине». Мы познакомились с ней — ее звали Луиза Капо, — подружились и стали встречаться. Я дал ей прочитать первый вариант сценария. Луиза понравилась и Тарковскому. Он разрешил ей присутствовать на съемках.

Квартиру Сталкера мы снимали в декабре 1978 года. После вступительных титров из затемнения медленно открывается диафрагма. На экране возникают обшарпанные створки дверей, между которыми виднеется грязный пол и большая кровать с завитушками. Камера въезжает между створками, открывая общий план полутемной, не похожей на жилье комнаты. На спинке кровати висят брюки, справа почти закрытое ставней окно, под ним старый венский стул. Перед кроватью еще один стул. Слева у стены стоят металлические костыли. Камера останавливается. Слышны отдаленные гудки паровозов, возникает звук подходящего поезда.

Крупный план. Сиденье старого венского стула. В середине бикс для кипячения медицинских инструментов, рядом с ним две большие таблетки, шприц, кусок ваты, справа белая салфетка, за ней темное надкусанное яблоко. Слева стакан с водой. Сразу ясно, что здесь живет больной человек. Дребезжит стекло в окне, приближается поезд. Вода в стакане начинает дрожать, стакан постепенно скользит к центру сиденья. Камера панорамирует справа налево, со стула на кровать. Видна валяющаяся на полу раскрытая книга. Звук подходящего поезда усиливается. Камера фиксирует полосатый матрас, лицо спящей женщины, голову девочки лет семи в косынке, выходит на лицо коротко стриженного мужчины, то ли смотрящего на девочку и женщину, то ли просто спящего с открытыми глазами. Камера останавливается и движется обратно, повторяя тот же путь. Грохочут колеса проходящего близко поезда.

Камера возвращается на тот же общий план, с которого начался фильм. Он был разрезан, а сейчас продолжается. Мужчина осторожно откидывает одеяло, встает с кровати (он спал в свитере), тянется к противоположной спинке кровати, берет висящие на ней ручные часы. Надевает брюки, достает из-под кровати ботинки, обувается и крадучись выходит из комнаты.