Рожденная на рассвете

Он поставил чашку обратно и они оба на мгновение замолчали.

Нева смогла неуверенно встать и услышала, как пронзила тишину, пожелав ему спокойной ночи. Она гордилась собой, тем, что смогла сдержать мириады эмоций в своем голосе, когда они бушевали под ее кожей.

— В среде Да'Валиа нет удовольствий без боли, — донесся его голос ей вслед. — Знай это.

Нева остановилась в дверях. Она не могла охарактеризовать решимость, которая расцвела внутри нее, но она была подпитана хагаве. Она вернулась к нему, остановившись, когда ее брюки коснулись его ног, и наклонилась, держась за его плечо и подлокотник кресла.

Она надеялась, что выглядит выразительно.

— Ты ведёшь себя как бессердечный, но ты не такой, не правда ли? — Нева заглянула глубоко в его тёмно-серебристые глаза, а затем поцеловала его.

Нева наклонилась, положила руки ему на плечи и прижалась губами к его губам. Его сдержанность побудила ее закрыть глаза и увеличить свои усилия. Он сдерживался. Он всегда был таким. Скрывал от нее что-то. Ложь, чтобы скрыть правду. Она хотела знать, кто он такой под строгой внешностью.

Прошло мгновение, прежде чем он удивил ее. Он не прикасался к ней руками, но его рот подчинился ее зову. Жар вспыхнул там, где их кожа соприкоснулась. Страсть захлестнула ее, лишая воздуха, и Нева отстранилась, чтобы перевести дыхание.

— Ты не сможешь сказать, что это не было удовольствием, — сумела она сказать, пока её разум плыл, — и тебе придется постараться еще больше, если ты захочешь убедить меня в том, что я для тебя обуза. Во всяком случае, твой кошелёк говорит иначе.

Она вышла из комнаты, не дав ему возможности сказать последнее слово.

––—–

Младенческие тени сумерек нахлынули на деревню, когда Нева последовала за Миландом к месту проведения своего обряда. Ее снова повели к зданию на холме, но вместо того, чтобы посадить на место в зрительном зале, Миланд провел ее через ряд поворотов в подземных коридорах. Чем дальше они шли, тем ниже становилась температура, в конце концов они остановились у внушительной черной двери. Он постучал по дереву и она открылась, явив стройную маджилу с волосами, заплетенными в косы вокруг головы, как венок.

— Входи, — маджила ступила вбок, чтобы впустить Неву.

Миланд исчез, как только дверь за Невой закрылась, и она осталась смотреть на комнату с Да'Валиа, большинство из которых были женщинами. Нева узнала нескольких из них с прошлой ночи, но одна Да'Валиа выделялась: отима. Пахнущие гнилыми апельсинами, они взяли Неву за руку в знак приветствия и усадили ее на подушку в центре комнаты. Пол и стены были выложены черной сланцевой плиткой. Когда тела расступились, чтобы дать ей дорогу, Нева заметила Астианда на приподнятом стуле сзади, небрежно освещенного мерцающим фонарем. Нева попыталась выкинуть его присутствие из головы. Вместо этого она сосредоточилась на другой молодой маджиле в комнате. Маджиле, должно быть, было не больше двенадцати лет. На ее щеках все еще сохранялась детская пухлость, а в фигуре были лишь намеки на бедра и грудь, которые со временем появятся.

— Эллажи Да'Вода-Остра и Неважи Робертс с Ледникового Перевала, добро пожаловать в место вашего огненного ритуала. Пусть Дианц благословит вас и дарует вам сбалансированную силу, — руки отимы были подняты ладонями вверх, пока она говорила.

Нева слабо улыбнулась Эллажи. По крайней мере, ни один из них не был в этом одинок.

Отима начала длинное пение, от которого вокруг тела и конечностей Невы закружилась магия, похожая на туман. Влажная субстанция не обжигала, как сила Да'Валиа, и она вздрогнула от призрачного прикосновения.

Две маджилы расчесали Неве волосы, а другая ослабила ее пояс. Тем временем на другой стороне комнаты их движениям подражали те, кто присутствовал у Эллажи. Затем служители раздели Неву. Нева вывернула запястье, когда они сняли кожаный браслет, закрывающий ее знак осуждения, надеясь, что никто не заметит маленькую татуировку, но она увидела, как одна из бровей Астианда слегка приподнялась. Нева почувствовала, как румянец залил ее грудь и пожалела об этом. Единственной вещью, которая все еще была на ней надета, был браслет Астианда. Она изо всех сил старалась не обращать внимания на его пристальный взгляд. Она хотела поскорее покончить с этим, чтобы вернуться домой.

Маджилы втерли ей в кожу остро пахнущий бальзам и заплели волосы в тугую косу. Они также втерли бальзам в кожу головы и лицо, вещество оставило после себя следы прохлады. Холод все глубже проникал в ее кожу, когда кто-то протянул ей треснувшие перечные пирожные и кружку хагаве. Она с благодарностью приняла и то, и другое. Пирожные с перцем были солеными, и она выпила алкоголь слишком охотно, надеясь, что это поможет ей очистить рот и успокоить нервы. Она тут же начала кашлять.

Нева вытерла рот и вернула чашку обратно. Она попыталась проглотить и обнаружила, что перечные лепешки смыли ее чувство вкуса. Хагаве расходился по её органам, и она почувствовала жжение, когда тот достиг середины груди. Он проникал в ее кровь с пугающей скоростью, вступая в противоречие с прохладой мази.