Рожденная умереть (СИ)

Я вопросительно посмотрел на девушку.

— Путешествуя по миру, я узнала много нового о детях Ночи. Оказывается, вампиры бывают разные. Типа подвидов. В Румынии в лесах отшельником живет псих-одиночка, которому уже лет семьсот. И выглядит он так, будто выполз из фильма про Ван Хельсинга. А в Японии я познакомилась с ведьмой-оборотнем.

— С ведьмой? — переспросил я.

— Ага. Только превращается она не в волка, а в лисицу. И тоже может воздействовать на волю и разум людей. Ну и балуется с огнем.

— Интересно.

— Точно. Про призраков и прочую потустороннюю нечисть я много слышала, но сама не столкнулась. Больше всего историй такого рода в регионах, захваченных Испанией во времена колонизации Нового Света. А еще есть очень интересная легенда о том, что все мы — это изгнанные из Ада демоны. Что в день, когда разверзнутся небеса мы вернемся на службу Тьме.

— Мы?

— Дети Ночи. Монстры. Как хочешь назови. Почти во всех культурах оказались схожие истории об этом.

Я не выдержал, чтобы не подтрунить ее.

— Что, теперь жалеешь, что бросила школу?

Фарфоровое лицо скривила гримаса раздражения, и Стефани закатила глаза.

— А ты все такой же гаденыш.

— Можно подумать, тебе это не нравится.

Мы вместе посмеялись, и тут Стеф посмотрела на меня каким-то очень странным взглядом.

— Ты же понимаешь, что никто не должен знать об этом?

— О том, что ты в городе, или о том, что мы…?

— Шон, я серьезно.

— Да в чем проблема? Прошло два года. Никто не будет тебя преследовать. Тем более в истории с этими мутантами лишние руки не помешают.

— Шон, дело не только в этом.

— А в чем? Хочешь, поедем к нам. Вампиры к нам не суются, никто не узнает.

Стефани резко встала с кровати и принялась быстро одеваться. Воздух между нами внезапно потяжелел и словно наэлектризовался от повисшего напряжения. Я поднялся и притянул ее к себе за руку, вынуждая посмотреть глаза.

— В чем дело, Стеф?

— Зря я… Мне не стоило…

— В смысле «не стоило»?

Она отстранилась от меня и принялась нервно ходить взад-вперед по номеру.

— Тебе лучше уйти.

— Да конечно! После двух лет я тебя нашёл, и сейчас ты решила, что сможешь так просто отделаться от меня, ничего не объяснив?

— Я — монстр, Шон! Такого объяснения ты хочешь? — ее голос сорвался, словно она пыталась не заплакать. — Я кормилась кровью людей. Конечно, эти отбросы сомнительно называть людьми, но тем не менее. Сначала я думала, что делаю полезное дело и просто удовлетворяю свои потребности. Но кровь приносила с собой новые силы, и я поняла, что мне это нравится. В Европе меня так понесло, что местные вампиры решили выяснить, что происходит. Я могла разорвать их в шматки, но едва смогла совладать с собой. Приходилось постоянно менять место, чтобы меня не нашли по трупам, Шон! Такое объяснение не изменит твоего желания, чтобы я осталась?

Я слушал ее, раскрыв рот. До меня как будто очень туго доходило сказанное. Я пытался найти в словах девушки что-то, что указало бы на то, что она просто пытается отогнать меня от себя, чтобы не привязываться. Но зеленые глаза заблестели искаженным чувством вины.

Я подошел к Стефани и крепко прижал ее к себе. Она не шевельнулась.

— Стеф, мне плевать, что произошло в Европе. Переживи я хотя бы половину из того, что пришлось пережить тебе, мне бы точно сорвало крышу. Я не виню тебя ни в чем. Мы со всем справимся. Вместе. Поняла меня? Я тебя больше никуда не отпущу.

Она напряглась на секунду, но потом уткнулась носом мне в грудь, дав волю той стороне себя, которую, возможно, никто до этого не видел. Стефани расплакалась в моих объятиях, как ребенок.

Глава 9. Сколько не беги, а Земля все равно круглая.

— Поразительно, насколько быстро человек, ну или кто-то вроде меня, может приспособиться к условиям выживания. Когда я открыла глаза в пропитанной холодным потом одежде из-за кошмаров о чертовых Верховных, надо мной стоял старик лет шестидесяти, а может, и больше. Он промакивал мой лоб прохладным влажным полотенцем и что-то говорил, но я все еще вязла в трясине сновидений, будто в бреду. Выяснилось, что я в агонии и панике проплыла аж до «чертовых стен», и меня выловил местный егерь. Презабавный дед, если не считать проблем с речью из-за тридцати лет в одиночестве. Он отпаивал меня какими-то травами, а когда я оправилась, научил охотиться, рыбачить и всему остальному, что могло мне пригодиться, чтобы выжить в лесу, будь я человеком. Я провела там пару месяцев. Он относился ко мне, как к дочери, и я даже подумывала, что смогу остаться там…