Рожденная второй

Я запускаю пальцы ему под футболку, задирая ее вверх и исследуя его ребра. Снимаю футболку с Хоторна, та выворачивается наизнанку – прямо как мое сердце – и падает на пол. У Хоторна широкая и сильная грудь. Он тоже берется за низ моей футболки и стягивает ее с меня. Я остаюсь в армейском бюстгальтере: впереди полуночно-синий хлопок, сзади – перекрещиваются светло-голубые завязки. Хоторн их расстегивает – они соскальзывают со спины, – и прячет в карман пижамных штанов.

Я удивленно приподнимаю бровь.

– Они пахнут тобой, – хрипло говорит Хоторн, склоняясь ко мне.

Тянусь к его губам; от поцелуя подгибаются колени. Он притягивает меня ближе, соблазнительно поглаживая талию. Ласкает плечи, снимая лямки, целует кожу, и я дрожу. Внутри нарастает томление. Я касаюсь его спины – под гладкой кожей играют мускулы. Соски трутся о его грудь. Меня затапливает взрыв жара.

Хоторн поднимает меня, прислоняя спиной к стене, я обнимаю его ногами за узкую талию, прижавшись к твердой выпуклости. Мой рот снова находит губы Хоторна. Он держит меня под ягодицы, впиваясь сильными пальцами в плоть, языком лаская язык.

– Я не хочу, чтобы первый раз у тебя был в душевой, – говорит Хоторн.

– Неважно где, главное, что с тобой.

– Если мы займемся любовью, Розель, это продлится дольше пары минут. К тому же нам нужна защита. Если ты забеременеешь, они убьют и тебя, и нашего ребенка. Я такого не допущу.

Клеймо второрожденного – это проклятие. Вечное.

– Ненавижу их, – шиплю я. – Ненавижу их всех.

Хоторн опускает меня на ноги. Беру футболку и прикрываюсь. Злые слезы колют глаза.

– Тише, – снова обнимает меня Хоторн. – Не плачь. В ненависти нет смысла. Им-то все равно, а тебя только ожесточит.

– Мы должны все изменить.

– Мы должны выжить, Розель. Можно обойти правила и быть вместе. Я тебе покажу.

Он забирает мою футболку и бросает на пол у двери. Проводит левой рукой у сканера, и тот вспыхивает голубым светом, включая душ. На нас льются теплые струи. На моих губах расцветает улыбка. Я смотрю на Хоторна: вода сбегает по его лицу, капает с подбородка. Хоторн тоже улыбается, глядя мне прямо в глаза. Он обхватывает ладонями мое лицо, находит губами мой рот и поцелуем стирает весь ужас сегодняшнего дня.

Я прижимаюсь к Хоторну. Он гладит мои влажные волосы. Стальные мускулы у меня под пальцами напряжены. Касаюсь его бока неповрежденной рукой и выясняю, что Хоторн немного боится щекотки. Он усмехается прямо мне в губы. Его ладони ласкают мою спину все ниже, спускаясь к резинке пижамных штанов, и ныряют под ткань – под плотные трусики – прямо к голой коже. Хоторн обхватывает мои ягодицы. Я почти таю в его объятиях, сердце так и трепещет, пока он изучает мое тело. Нам не хватило бы и вечности, но секунды утекают прочь. Я запускаю пальцы в его влажные волосы. Вода прекращает литься. Хоторн тянется вверх, еще раз подносит метку к сканеру, и душ включается снова.

– Как ты это сделал? – удивляюсь я.

– Мой ранг выше, поэтому и мыться мне позволено дольше.

– Это нечестно!

– Жалуешься? – поддразнивает он. – А то я могу…

Встав на цыпочки, целую его. Он ласкает своим языком мой, спускает мою пижаму и трусики вниз, и я переступаю через них.

Я голая. С Хоторном.

Скольжу руками под резинку его штанов к гладкой коже ягодиц и тоже стягиваю на пол. Хоторн стонет.

– Как ты красива, Розель…

Нежные слова одурманивают. Кожу обжигают поцелуи. Меня разрывает желание, словно осколки артиллерийского снаряда, с сокрушительным эффектом шрапнелью распространяясь по телу. Жар почти невыносим.

– Очень красива…

Я необъяснимо привязана к этому парню, точно он завладел частью меня – кусочком сердца. Наша близость, возникшая под давлением обстоятельств, выкована в бою и скреплена жгучей жаждой чего-то реального, за что можно зацепиться в этом мире одноразовых людей. И я, испепеляемая жаром страсти, цепляюсь за Хоторна, а он за меня, пока мы изучаем тела друг друга.

Вода снова выключается. Хоторн склоняет голову.

– На сегодня мой лимит в душе исчерпан.

Трудно его отпустить, но необходимо. Отхожу к полке у двери и заворачиваюсь в полотенце, а другое протягиваю Хоторну.

– Сначала я выйду, а потом ты, – шепчу я.

– Стой, – просит он. Снова поворачиваюсь к нему. Хоторн подходит ко мне и еще раз целует. – Я не поцеловал тебя на прощанье.

Так хочется задержаться еще, но я заставляю себя выйти из душа.

По пути к шкафчику бросаю влажную футболку во флоэму, беру форму, ухожу в туалет и там переодеваюсь.

Вернувшись, накладываю на рану охлаждающую мазь, сверху – сухую повязку, и подхожу к раковине с зеркалом. Волосы убираю в симпатичный пучок и фиксирую заколками. Щипаю щеки, чтобы появился румянец, а губы и так припухли от поцелуев Хоторна. Рассматриваю себя в зеркале и вижу сияние, которого никогда раньше не замечала.

– Выглядишь потрясающе, Розель, – говорит Хоторн, подходя сзади и прислоняясь к стене.

На нем сухие пижамные брюки, с обнаженного плеча свисает футболка. Он такой красивый, что я едва не таю.

– Я выгляжу другой? – спрашиваю, краснея. – Я себя иначе ощущаю.