Рожденная заново

— Какая умная девочка! — он поцеловал ее в кончик носа. — Тогда мы, модельеры-кутюрье, стали бы безработными, поскольку сплести для самого себя пояс смог бы даже человек абсолютно без фантазии и навыков.

Она хотела спросить его, неужели он действительно учился на портного, потому что с трудом могла себе такое представить.

Но в этот момент он сказал:

— А знаешь, что мне в тебе так нравится?

— Я надеюсь, ты мне откроешь эту тайну!

— Когда я ставил машину, я задержался, потому что встретил своего друга, который уговорил меня пойти выпить с ним чашечку кофе.

— Вот как?

— Я был готов к тому, что ты встретишь меня с упреками. Любая другая женщина так бы сделала…

— Нет, это не так.

— …но ты просто занялась сама собой.

Ей было приятно его признание, но она все же возразила.

— Ты совсем забыл, что я должна была обследовать всю квартиру. — Я совсем не заметила, что тебя так долго не было.

— Любая другая обязательно, как это говорят? — попрекнула бы меня.

— Ты правильно заметил, — сказала Юлия, — что мне очень хорошо бывает одной. Я к этому привыкла. — Она вспомнила о многих вечерах, проведенных в одиночестве, и у нее непроизвольно вырвался вздох. — Ах, я так рада тому, что сейчас я здесь с тобой! — сказала она и прижалась к нему.

Мне так хочется, чтобы это было навсегда! — подумала она, но не сказала этого вслух.

Хотя они за ужином выпили только по бокалу вина, оба были возбужденные, веселые, как будто опьяненные счастьем. И когда Пьер предложил ей пойти потанцевать, в этот раз она не стала отказываться. Ведь она всегда страстно любила танцевать, и сейчас сгорала от нетерпения — ей хотелось почувствовать себя в его руках во время танца.

В Мюнхене она купила себе новое коктейльное платье — яркое, сверкающее, с широкой юбкой, но до последней минуты сомневалась, не слишком ли оно для нее молодежное.

Она покружилась перед Пьером, чтобы показать ему платье.

— Ну? Что ты скажешь теперь? — спросила она, рассчитывая на одобрение.

— Ты относишься к тем женщинам, которым идет все.

Какое-то мгновение она раздумывала, стоит ли ей обидеться или засмеяться.

— Я не могу считать это комплиментом, — ответила она, улыбаясь.

— Но такова правда. Ты ведь сама знаешь, что у тебя безупречная фигура манекенщицы.

— С этого все и началось.

Пьер не обратил внимания на ее реплику и спросил, поправляя на себе бабочку:

— Тебе никогда не приходило в голову, что наше ремесло имеет нечто общее с обманом?

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, мы даем демонстрировать наши модели девушкам, которые выглядят привлекательными даже в лохмотьях, и обманываем наших клиенток, лживо уверяя их в том, что они будут похожи на этих сказочных женщин.

— Но ведь это так и есть! — возразила Юлия, потом, подумав, добавила: — Хотя бы отчасти.

— Eh, bien! Ты ведь понимаешь, что я хочу сказать. При помощи даже самой изысканной модели нельзя скрыть сутулую спину, живот, слишком узкие плечи или широкие бедра.

— Нет, ты не прав все-таки в определенной степени, можно. Если ты говоришь, что манекенщицы хорошо выглядят даже в скромных платьях, то тогда можно из этого сделать такой вывод: женщины, у которых не безупречная фигура, не имеют права быть плохо одетыми.

— Туше! Я сдаюсь побежденным, мой маленький философ. Ты защищаешь только свою профессию.

— Это наша профессия, не так ли? Между изготовлением вещей и ее продажей огромная разница, но их нельзя отделить друг от друга. Одна часть не может существовать без другой. — Она с его помощью надела пальто. — Ты сначала пойдешь за машиной?

— Нет, ma petite, мы пойдем пешком. Это недалеко.

Действительно, танцевальный бар, в который он ее повел, находился всего лишь в нескольких кварталах от дома и, по тому, как его там называли «месье граф», она решила, что он там частый и желанный гость. С кем же еще Пьер бывает здесь обычно? — пронеслось у нее в голове, но она понимала, что не имеет никакого права на ревность, и не стала задавать вопросов.

Стены и потолок в помещении бара были обшиты деревом, уголки и ниши были слабо освещены, так что у влюбленных парочек была возможность тихо поворковать. Стойка бара и стена за ней также были освещены неярко, впрочем как и небольшая круглая площадка для танцев. У рояля сидел высокий чернокожий человек, оттуда была слышна приятная музыка.

Все столики были заняты, и они сели на высокие табуретки у стойки. Пьер заказал коктейли. Они пили через соломинку коктейли и болтали. Затем Пьер протянул ей руку и помог встать. С другого конца бара кто-то сказал ему несколько слов, которые он, улыбаясь, парировал.

— Мои друзья, — объяснил он Юлии. — Они хотят, чтобы мы сели к ним.

— Но это не все, они сказали еще что-то.

Пьер засмеялся.

— Ты заметила это? Ну, они завидуют мне — как это сказать? — моей победе. Над тобой, Юлия. Поэтому они, естественно, подтрунивают надо мной.

Юлия много бы отдала за то, чтобы понять эту небольшую словесную перепалку, и твердо решила, наконец, начать учить французский язык.