Рожденные летать

Надеясь, что темнота надежно скрывает нас, мы стали всматриваться в мерцавшие вдалеке огни. Я насчитал двенадцать палаток, но сколько всего людей в лагере — трудно было сказать. Я не заметил ни флагов, ни маленьких фигурок — указателей на то, что перед нами лагерь скаутов, — однако ничто не говорило и о том, что это эволюционисты или ангелисты.

— Ясно, по крайней мере, что сегодня ночью они не собираются ничего предпринимать, — заметил я. От напряженного всматривания в темноту у меня начали слезиться глаза.

— Предположим, сегодня мы затаимся в нашем каньоне, — сказала Туи. — Ну а что, если завтра они отправятся нас искать? И что, если они найдут нас? Мы окажемся заперты в каньоне, как в ловушке!

— Если мы будем наблюдать за ними и увидим, что они движутся к нам, успеем смыться, — возразил я.

— Если бы нам удалось послушать, о чем они говорят, — вступил в беседу Сокол, — тогда мы могли бы понять, зачем они здесь.

— Верно, — кивнула Туи. — Но только всем скопом идти не стоит. Гораздо больше шансов, что двоих или троих они не заметят. — Судя по тону, Туи в принципе не допускала мысли, что наших разведчиков могут заметить, не говоря уже о поимке.

— Они не ожидают, что кто-нибудь станет шпионить за ними в такое время. Даже если предположить, что они действительно пришли охотиться за нами, — добавил Сокол.

— Итак, кто пойдет? — спросил Ястреб, не давая возможности высказать новые аргументы. Я захлопнул рот и уставился на него в темноте. Что-то внутри меня говорило, что это плохая затея. Но я не мог позволить моим друзьям рисковать, особенно зная характер Ястреба и Сокола, предпочитающих сначала делать, а после думать. Поэтому я постарался, чтобы моя рука первой взлетела вверх.

Но поскольку все, кроме Филина и Рэйвен, вызвались идти в разведку, мы решили бросить жребий и быстренько провели раунд игры «камень-ножницы-бумага». Туи и Пустельга жаловались, что мальчики мухлюют, но, как бы там ни было, Ястреб, Сокол и я приготовились лететь.

Рэйвен, как обычно, молчала, Филин тоже не произнес ни слова. Но оба выглядели непривычно взволнованными, наблюдая, как Отряд разрабатывает план разведывательной операции.

Было решено, что мы подлетим поближе, приземлимся и подберемся к лагерю на расстояние, с которого можно расслышать разговоры. Оно, с учетом нашего острого слуха, будет довольно приличным и вполне безопасным. Мы обещали, что пошатаемся вокруг лагеря минут десять-пятнадцать, попытаемся добыть полезную информацию и, как только контрольное время истечет, сразу же полетим обратно.

— Что думаешь, Филин? — с надеждой в голосе спросил Ястреб. Казалось, он ждал одобрения.

Высокий светловолосый парень в свойственной ему манере сначала взял паузу, потом изрек:

— Нехорошо.

— А что бы ты посоветовал?

— Не ходить. — Филин повел плечами. Его бледные крылья казались серебристыми при свете луны. — Улететь.

— Мы не можем вот так сорваться среди ночи и улететь! — возмутился Сокол. — Да и куда, черт возьми, мы полетим? А если они не представляют для нас опасности? Может, они завтра утром вообще соберутся и уйдут? А мы все побросаем и побежим непонятно ради чего!

— Но если мы останемся и будем просто наблюдать, то потеряем время, — резонно заметила Пустельга. — Нам ведь придется отложить полеты и скрываться, пока они здесь.

— Поэтому лучше все выяснить, — сказал Ястреб. — Мы уйдем из каньона сегодня же ночью, если новости окажутся плохими.

— Да, давайте сначала разведаем, что и как, а потом уже решим, — твердо заявил Сокол. — Пойдем!

— Будьте осторожны, — тихо попросила Пустельга, когда мы втроем направились к краю плато. Я не был уверен, но мне показалось, что в темноте мелькнула ее обращенная ко мне улыбка. Я надеялся, что это мимолетное видение не было плодом моего воображения.

— До скорого! — попрощался я и нырнул со скалы в ночную тьму вслед за Ястребом и Соколом.

Даже если бы мои зоркие глаза не видели в тусклом свете подернутой облаками луны силуэты Сокола и Ястреба, летящих впереди, я мог бы узнать их по шелесту крыльев. Проведя много часов в воздухе рядом с товарищами, мы научились различать индивидуальный ритм работы крыльев каждого и шорох перьев, который у каждого тоже был особенным.

Мы приземлились в нескольких сотнях ярдов от подозрительного лагеря. Хлопанье крыльев, хруст песка и камней под ногами — к счастью, нам удалось благополучно приземлиться, не угодив в колючий кустарник, раскиданный темными пятнами по сухой равнине.

Мы двинулись к лагерю. Сокол шел впереди, Ястреб — за ним, я замыкал процессию. Подобравшись поближе, мы притаились за большим валуном. Между нами и костром в центре палаточного городка было не больше ста футов.

— Я насчитал семнадцать человек, — шепнул Ястреб, наклонившись к моему уху.

— Я вижу только двенадцать, — шепнул я в ответ.

— Заткнитесь, мешаете слушать, — цыкнул на нас Сокол.