Рожденные летать

Люди удалялись от фургона. Их голоса стихли. Даже с моим острым слухом я больше ничего не мог разобрать. Мысленно чертыхнувшись, я решил оставить анализ информации на потом, а пока стал читать молитву «Отче наш» — сначала на английском, затем на испанском.

Я повторял ее снова и снова, знакомые слова и ритм действовали на меня успокаивающе.

Вскоре снаружи захлопали двери — люди рассаживались по машинам. Похоже, весь лагерь разом снимался с места. Неожиданно задние дверцы фургона распахнулись.

— Ну как вы тут, дорогие мои? — раздался немолодой женский голос.

Сокол отозвался болезненным стоном.

Чья-то твердая рука уверенным жестом приподняла мою голову:

— Вот вода, попей, птенчик.

К моим губам поднесли бутылку. Я жадно набросился на воду и пил, пока бутылку не отобрали.

Рука отпустила мою голову. Я прижался виском к полу и прикрыл глаза. Добрая женщина тем временем принялась поить Сокола.

— А теперь, дорогие, мы отправимся в небольшое путешествие, — сказала она. — Если будете паиньками и не станете дергаться, мы постараемся как можно скорее освободить вас от этих противных веревок. Мистер ван Шольц велел доставить птенчиков в целости и сохранности. Не волнуйтесь, мальчики, — добавила женщина, выбираясь из фургона.

В полумрак кузова на мгновение проник яркий солнечный свет, затем женщина захлопнула за собой дверцу, но я успел заметить темный силуэт мужчины в отдалении и другой фургон, стоящий позади нашего, со знакомым логотипом на борту.

«Итак, Корпорация эволюции. И кто, черт возьми, этот ван Шольц? И Голдберг? И кто такие „остальные“, такие же, как мы?»

— Ми-ге-ль, — тихо застонал Сокол.

— Что?

— Как Отряд?

— Не знаю.

«Боже, сделай так, чтобы они были в безопасности».

Фургон слегка просел — водитель и пассажир уселись в кабину. Хлопнули дверцы — звук болью отозвался в и без того раскалывающейся голове. Мотор ожил, фургон тронулся с места. Мерное покачивание движущейся машины было почти успокаивающим, и, если бы не мысль, что нас везут неизвестно куда, где собираются сделать с нами неизвестно что, я, пожалуй, даже позволил бы себе уснуть.

— Они придут за нами, — хриплым голосом сказал Сокол. — Туи без боя не сдастся.

Я был уверен, что Ястреб с Пустельгой — тоже, да и Филин с Рэйвен не останутся в стороне. Наш Отряд сплочен, как хорошая семья, и справиться с нами не так-то просто. Друзья без сомнений придут к нам на помощь, как и мы, случись с ними беда, бросились бы на выручку.

Фургон запрыгал по каменистой дороге. Нам с Соколом не оставалось ничего другого, как только молча выдержать и эту пытку. Затем фургон выехал на что-то гладкое и начал мягко набирать скорость.

— Шоссе, — решил я.

— Надеюсь, они больше не намерены с него съезжать, — буркнул Сокол.

Мы снова погрузились в молчание.

Через некоторое время Сокол заговорил:

— Та женщина была странной.

— Зачем она здесь? Что у нее общего с эволюционистами?

— То, что она старая и дала нам воды, еще не означает, что она не может быть злым ученым-генетиком. Как знать, возможно, именно она будет ставить на нас опыты.

Я содрогнулся.

— В любом случае, как бы ни повернулась дальше наша жизнь и жизнь Отряда, вместе мы очень неплохо провели время.

— И почему только хорошие времена всегда заканчиваются? — вздохнул Сокол. — И почему это «всегда» наступает внезапно, как гром среди ясного неба?

— Что конкретно ты имеешь в виду?

— Когда я был ребенком, жизнь была прекрасна. У родителей была хорошая работа, у меня в школе все было отлично. И вдруг — бац! — маму увольняют с работы.

Мы лежали в полумраке фургона, прижатые спиной друг к другу. Сокол говорил ровным, даже монотонным голосом, но я чувствовал, как напряжены его крылья.

— Отцу приходилось много работать сверхурочно. Он страшно уставал. Из-за этого и произошла та ужасная авария. Тяжелая травма головы. Внезапно наша жизнь превратилась в ад.

— Мне жаль, — сказал я, но Сокол, казалось, не слышал меня.

— Однако постепенно жизнь снова стала налаживаться. И тут опять. — бац! — крылья! Но я пережил и это несчастье. Более того, у меня появились все вы — Отряд. И тут снова — бац! — нас похитили. — Сокол сердито дернул связанными за спиной руками, как будто думал, что сможет освободиться от пут. — Нет, ну правда, что за чертовщина такая?

— А ты знаешь, почему уволили твою маму? — спросил я.

— Понятия не имею. Ее начальник в тот день встал не с той ноги или что-то в этом роде. Кто их разберет, этих богатых белых парней. Им вовсе не нужны причины, чтобы взять и вышвырнуть человека на улицу.

— Точно как мой отец, — пробормотал я.

— Что он сделал?

— Обманул маму. — Мой голос дрогнул. Даже теперь, пять лет спустя, я все еще не мог спокойно вспоминать то время. — Как только все выяснилось, мама гут же ушла от него. И мы переехали к бабушке в Мехико. А еще через два года мамы не стало.

— Почему, что случилось?