Рожденные летать

Войдя в ритм движения, я позволила себе расслабиться. Теперь, когда мы довели наши полетные навыки до автоматизма, полет стал для нас обычным делом, почти как ходьба. И хотя я устала, у меня открылось второе дыхание.

Я бросила взгляд на летящего рядом Сокола. Он снова был со мной, в безопасности. Его присутствие придавало мне сил.

Мои мама и бабушка говорили: «Kia kaha». На языке маори это означает «Будь сильной, не сдавайся».

Я вздохнула: «Ты же знаешь, Туи, чего ты хочешь. И ты намерена это получить. Мир — не то место, где тебе все поднесут в готовом виде».

После того как опасность миновала и Сокол вернулся ко мне, я наконец смогла открыто признаться самой себе, что его исчезновение даже на несколько часов оказалось для меня гораздо страшнее, чем то, что я пережила, когда у меня появились крылья, а ведь тогда я думала, что вся моя жизнь рухнула.

«Я скажу ему, что он для меня значит», — решила я. И снова бросила взгляд на Сокола. Он поймал мой взгляд и расплылся в улыбке. Меня затопила волна счастья. В последующие часы каждый раз, вспоминая этот взгляд, я чувствовала, как сладко замирает сердце.

Солнце клонилось к закату. Отряд продолжал лететь на запад. Облака под нами поредели, мы уходили от грозы, а раскаты грома становились все тише и тише. Однако после стольких часов полета на высоте я начала замерзать. Мне в голову пришла мысль, что, возможно, гипотермия станет еще одной из проблем, которую нам придется занести в наш и без того немалый список.

Вскоре облака совсем рассеялись, остались лишь отдельные скопления, похожие на клочки ваты. Теперь мы видели открывающийся под нами калифорнийский пейзаж — темный лес внизу и покрытые снегом горные вершины вдали.

— Солнце слепит, ничего не вижу, — пожаловался Сокол.

— Подлетаем к окраинам Лос-Анджелеса, — сказала Пустельга, — но смартфон вот-вот сдохнет — батарея на исходе.

— Давайте садиться, — сказала я. За время полета Отряд несколько раз перестраивался, и сейчас я оказалась в голове клина. — Впереди парк или что-то в этом роде. Снижаемся!

Походный клин распался. Делая круги. Отряд пошел на снижение. Надеясь, что никто из обитателей предместья Лос-Анджелеса в данный момент не смотрит в небо — все же мы были великоваты, чтобы принять нас за птиц, — мы один за другим опускались в зеленый массив. Сопротивление воздуха при посадке чувствовалось особенно сильно: после столь долгого перелета — дольше нам до сих пор не приходилось летать — натруженные мышцы давали о себе знать. Приземляясь на небольшой лужайке, мы поспешно уходили под прикрытие растущих поблизости деревьев.

— Где мы? — спросила я, сдвигая на лоб летные очки.

— Смартфон только что умер, — объявила Пустельга. — Знаю только, что мы в новом районе Лос-Анджелеса, сам город находится в той стороне. — Она показала пальцем куда-то за деревья.

Сокол с подозрением озирался по сторонам. Парк был абсолютно пустынным. Несмотря на сгущающиеся сумерки, фонари не горели.

— Странно, а куда подевались люди? — спросил он.

— Вечер рабочего дня, — ответил Ястреб, — вероятно, сидят по домам.

— Умираю с голоду, — заявил Сокол. — Давайте поедим.

— Сначала — укрытие, — сказал Филин.

Мы вышли из-под прикрытия деревьев и осторожно приблизились к асфальтированной дороге. Ни людей, ни машин по-прежнему не было видно. Вдоль дороги стояли отдельные коттеджи, но и они были погружены во мрак — ни единого освещенного окна.

— Что за чертовщина, куда мы попали? — спросила я.

Дорога сделала поворот. Ниже по холму мы видели ярко освещенные улицы Лос-Анджелеса, машины, людей, перед нами же еще примерно с полмили тянулись лишь темная аллея, покрытая асфальтом, и ряд странных немых домов, разделенных участками пустых газонов.

У меня по коже пробежал холодок. В голову полезли мысли о серийном убийце, который того и гляди выскочит из-за ближайшего куста. Но тут Мигель заметил установленный на обочине рекламный щит.

— Смотрите, там что-то написано. — Он ткнул пальцем в направлении ярко освещенного плаката.

Мы подошли поближе. Я прочла надпись вслух. Отряд разразился истеричным хохотом.

Веселые разноцветные буквы складывались в приглашение: «Квартал „Седьмое небо“. Добро пожаловать!» Ниже находился план квартала — просторный лесной массив, разбитый на жилые зоны с расположенными в них коттеджами, возле каждого коттеджа стоял комментарий: «Продано». «Свободен». «На стадии завершения: спешите купить, пока не поздно!»

— Так вот почему вокруг ни души — квартал еще не заселен! — хлопнул в ладоши Ястреб.

— Глянь-ка, чувак. — Я показала на большую оранжевую звезду в правом нижнем углу плана и надпись на ней: «Демонстрационный коттедж».

— То что надо, — удовлетворенно кивнул Ястреб. — Идем.