Рожденные ползать

— Вот же половой проходимец! Прости, меня господи, — вытирая слезы, произнес Алик, когда, наконец, получил возможность разговаривать.

Несмотря на наш громкий смех, Юрины глаза оставались закрытыми, однако губы слегка дрогнули в самодовольной усмешке. Видимо рассказ все-таки просочился в астральные поля.

Электричка тем временем начала плавно замедлять ход. Это был таллинский вокзал — конечная цель нашего путешествия. Мы вышли из вагона и смешались с разношерстной толпой.

Путь до трамвайной остановки проходил через небольшой парк. Ничто не предвещало никаких неожиданностей, когда Юра вдруг подпрыгнул на месте и с криком: «Мое!», кинулся к одной из скамеек. Я удивленно переглянулся со своими товарищами. Когда мы подошли поближе, то увидели, что под скамейкой темнеет какой-то прямоугольный предмет. Гусько стоял на коленях, невзирая на грязь, и пытался вытащить свою находку. В процессе с него слетели очки, но он, кажется, даже не заметил этого. Мы столпились вокруг и с интересом наблюдали за происходящим.

Наконец, Юра извлек что-то из-под сидения скамейки. Это оказалось большой картонной коробкой от обуви, со слегка надорванным левым краем. В нетерпении Гусь сорвал с нее крышку — там было пусто. Словно не веря своим невооруженным глазам, Юра зашарил руками внутри. Не найдя ничего, он со звериным рычанием перевернул картонку и начал изо всех сил ее трясти. В результате оттуда выпала только одна небольшая бумажка и в тот же момент раздался громкий хруст. Это нетерпеливо приплясывающий на месте Гусько наступил на свои, упавшие на землю очки.

Юра нагнулся за очками и за маленьким белым квадратиком. Очки представляли собой печальное зрелище. Пластмассовая оправа треснула прямо посередине в районе дужки, поделив окуляры на две одинаковые половинки. Левое стекло было разбито вдребезги, правое — пересекала поперечная трещина. Наш друг со злостью отбросил в сторону бесполезную левую половину и, как лорнет поднес к глазу правую, пытаясь прочитать содержимое бумажки. На ней стоял синий штампик с надписью — «ОТК10».

Гусько бросил листочек на землю и принялся топтать ногами беззащитную коробку. Через пару минут Юра внезапно оставил в покое свою жертву и кинулся бежать прочь от нас. Пробежал он, впрочем, немного, только до ближайшего газона, где, раскинув руки в стороны, упал лицом в траву и замер.

— Чего это с ним? — недоуменно спросил Алик, оглядывая неподвижное Юрино тело, похожее на большую пострелянную птицу.

— Переживает человек, — саркастически хмыкнул Кроха. — Зрение уже потерял, а денег как не было, так и нет.

— Ну, во-первых, не зрение, а пока только очки, — уточнил я. — А во-вторых, может быть для него это первый звоночек? Может это ему сигнал, что если все время жить на халяву, то это рано или поздно очень дорого обойдется?

* * *

Свершилось! После погрузки, продолжавшейся без перерыва, почти целые сутки, с бестолковой суетой, матюгами и полной неразберихой, эшелон с имуществом полка с лязгом тронулся с места и, плавно набирая ход, исчез в утреннем тумане. Наши самолеты улетели еще вчера. Перебазирование вошло в заключительную стадию.

Тихонов, сорванным от криков голосом, приказал строиться. Хотя его почти не было слышно, технота мгновенно скомпоновалась в три шеренги. Рядом со мной стоял нахохлившийся Гусько, в очках, перемотанных посередине синей изолентой. Всем сейчас хотелось только одного — поскорее добраться до кровати. Однако нас ждало крупное разочарование. Вместо этого инженер приказал грузиться в тягач и ехать назад в зону — проверить в последний раз, не забыли ли чего-нибудь. От усталости ни у кого даже не нашлось сил возмущаться и мы, кряхтя, полезли в кузов.

Было восемь часов утра 14 августа 1984 года, когда меня высадили из машины возле, до боли знакомого, укрытия. Тягач поехал дальше, развозя по стоянкам моих товарищей. Я неторопливо вошел под высокий арочный свод. Шаги гулко раздавались в пустом помещении. По странному совпадению сегодня исполнился ровно год с того дня, как я впервые появился на КПП полка.

Воспоминания вызвали во мне лишь горькую усмешку. За это время я понял, что армия, конечно, место для настоящих мужчин, но лучше знакомиться с ней по телепередаче «Служу Советскому Союзу». А ведь мне еще трубить целый год до дембеля!

Конечно, затеянная Тихоном проверка являлась чистой перестраховкой — все уже вывезли подчистую. Для проформы я прошелся взад и вперед, делать все равно было нечего, ведь тягач вернется назад не раньше, чем через полчаса. В углу, в куче мусора, мое внимание привлекла какая-то металлическая банка. Не столько надеясь найти там что-то ценное, сколько из праздного любопытства, я открыл ее. Внутри она оказалась примерно на четверть заполненной красной краской.