Рожденные ползать

Не последнюю роль в таком быстром развитии сюжета, несомненно, сыграла Юрина синяя авиационная форма с тремя желтыми нашивками на рукаве, по количеству законченных курсов. На вопрос девушки, которую звали Зиной, что означают нашивки, Гусь, не моргнув глазом, сказал, что это количество самолетов, которые он сбил во Вьетнаме. Потом скромно потупился и добавил, что это только его личные. Фактически их было больше, но остальные сбиты в групповом бою. Поэтому он попросил записать их на счет своего ведомого. Зину так поразило сказанное, что она даже не задумалась, в каком году та война закончилась. В противном случае легко бы выяснилось, что в это героическое время Юра мог сбить только крышку с горшка при неаккуратном с ним обращении.

Так или иначе, Гусько зажил припеваючи, на всем домашнем, окруженный нежной Зининой заботой. Немного портило общую картину то, что девушка оказалась строгих патриархальных взглядов и категорически отказывалась без штампа в паспорте делить с Юрой не только стол, но и постель. Однако когда дело касалось халявы, мозг нашего друга начинал работать лучше, чем у Эйнштейна.

«Нет вопросов», — сказал он, — «жениться, так жениться. Только у нас, военных летчиков, нет паспортов. Я сейчас учусь в секретном специальном центре по переучиванию на новую технику, поэтому у меня спецудостоверение учебного образца». С этими словами он показал Зине свой студенческий билет.

На следующий день они под ручку вышли из дверей сельсовета. На последней странице Юриного студенческого билета стоял штампик о регистрации брака с гражданкой такой-то. Зина сияла от счастья. Теперь у Юры действительно начался медовый месяц и в прямом и в переносном смысле. Ему оставалось только зажмуривать глаза и не забывать похрюкивать от удовольствия. Все остальное делала за него Зина.

Однако время шло, практика подходила к концу и, наконец, настала пора расставаться. Естественно, Гусь клятвенно обещал вызвать «супругу» к себе, как только обустроится, а пока будет писать ей каждый день письма, полные боли разлуки.

В день отъезда на вокзальном перроне Зина, обливаясь слезами, никак не могла расстаться с «ветераном вьетнамской компании». Гусько же напротив, старался свести проводы к минимуму и деловито ощупывал размер, завернутой в газету вареной курицы, которую девушка собрала ему в дорогу.

После возвращения в Ригу, Юра сильно пожалел, что дал Зине свой почтовый адрес. Она забрасывала его письмами, настойчиво интересуясь, когда же «муж» наконец заберет ее к себе. Чтобы ослабить бдительность девушки, Гусько время от времени отписывался, что, мол, все в порядке. Ему вот-вот должны выделить отдельную квартиру, нужно просто немного подождать.

Все испортило Зинино нетерпение. Однажды она написала, что больше так не может, берет отпуск и приезжает. Юра впал в шоковое состояние. Нужно было что-то срочно предпринимать. Тогда он сел за стол, взял лист бумаги и левой рукой написал «супруге» ответ, якобы от лица своих товарищей. Письмо с сожалением уведомляло, что Гусько Юрий Яковлевич неделю назад погиб при испытаниях нового самолета. Подробности происшедшего, а также место захоронения героя не могут быть раскрыты в связи с крайней секретностью проекта.

Письма тут же прекратились. Юра, наконец, зажил спокойной жизнью и уже начал забывать эту историю. Но не тут то было!

Его Зина работала пионервожатой. Однажды в ее школе состоялся тематический утренник на тему: «В жизни всегда есть место подвигу», где девушка поведала детям про своего геройского мужа. Ее эмоциональный рассказ произвел на пионеров такое впечатление, что было принято единогласное решение назвать их пионерскую дружину Юриным именем. Теперь «гуськовцы» могли свысока смотреть на своих сверстников из соседней школы, у которых дружина назвалась так же, как и тысячи дружин по всей стране — обыденным именем Павлика Морозова.

Однако и этого Зине показалось мало. Она проявила невероятную настойчивость и по ее ходатайству именем Гусько также были названы одна из улиц ее родной деревни, местный колхоз и речной буксир.

Не останавливаясь на достигнутом, на следующий год во время зимних каникул Зина организовала для отличников экскурсию «По местам боевой славы» в город Ригу. Так как место захоронения Гусько оставалось неизвестным, дети во главе с пионервожатой явились в наш институт, чтобы получить хоть какую-нибудь зацепку.

При встрече с деканом механического факультета Пауко, девушка не выдержала и горько посетовала, мол, как же вы допускаете, что у вас в мирное время гибнут люди!

— Кто это у нас гибнет? — недоуменно поинтересовался декан. — Фамилия у него как?

Когда он услышал фамилию, его чуть не хватил инфаркт. Немая сцена! Занавес! Как Юру после этого из института не турнули — это оставалось самой большой загадкой ХХ века.

Последние слова Крохиного рассказа потонули в нашем оглушительном хохоте. Мы ржали на весь вагон, не обращая внимания на укоризненные взгляды эстонцев.