Рожденные ползать

— Без тебя уже знаю, что заклинило, — недовольно оборвал его инженер. — Я имею в виду, что сделано? Сегодня, вам — последний день. Дефект — устранить! Завтра самолет должен быть на полетах, однозначно.

— Так точно. Сделаем. Только мне хоть один боец нужен. Поставьте в наряд кого-нибудь другого, не из нашей группы.

— Хорошо, будет тебе боец. Дальше, — Тихон заглянул в свою бумажку. — На том же 19-ом — замена пневматиков основных стоек шасси. Петров, подъемники возьмешь в 18-м укрытии. Замену производить силами звена.

Новый взгляд в свои записи.

— Что с 16-м, Колесов?

— А что с ним сделается? Стоит родной в своем укрытии.

— В каком еще на хрен укрытии? Он еще вчера вечером должен был стоять в ТЭЧ на регламенте, однозначно! Колесов, ты, что здесь выеживаешься?! Я, тебе кто, капитан или балалайка?

— Никак нет, товарищ капитан, — оправдывался техник 16-го. — Я же вам уже докладывал. Почему вы делаете вид, что первый раз слышите. Вы же знаете, самолет должен идти в ТЭЧ только с пустыми баками. Еще вчера, в обед, заказали топливозаправщик в батальоне обеспечения, чтобы выкачать керосин. И до сих пор ни слуху, ни духу.

— Он мне докладывал! Вы что, уроды, оборзели совсем? Счас, я все брошу и побегу вам заправщик искать! Сейчас же, вместе со своим старшим техником, звоните в батальон или сами бегите туда, но самолет через час должен быть в ТЭЧ. Однозначно! Шувалов, не делай вид, что ты меня не слышишь.

— А чем тащить? Тягач дайте, — подал голос из строя Славка.

— Пешком пойдете — ходьба укрепляет половые органы. Тягач для вас планировался вчера, а сегодня у него другие задачи. Запрягайтесь все звеном и толкайте. Еще вопросы есть?

— Никак нет, гражданин капитан, — отозвался Шувалов.

— Почему, «гражданин»? — сразу насторожился инженер.

— А какой вы нам, к черту, «товарищ»!

— Ты что, Шувалов, на губе давно не сидел? Совсем страх позабыли! Уроды! Черви! Сгною на стоянке!

Тихонов перевел дух, оглядывая техников разъяренным взглядом. Офицеры внимательно изучали землю под ногами, и инженер продолжил планерку:

— Якимявичус, что с отказом радиостанции на 22-ом?

Медленно растягивая слова, флегматичный начальник группы радиоэлектронного оборудования, отозвался из строя:

— Работаем. Выясняем. Вроде бы дело в…

— Если вы также работаете, как ты разговариваешь, то самолет раньше, чем к Новому Году готов не будет! — перебил его капитан. — Сейчас же послать на него Филонова с Телешовым. Пусть бросят все, но 22-ой к обеду должен быть в строю. Однозначно, стопроцентно. Ясно? Филонов?

Инженер внезапно обнаружил, что не видит Филонова.

— Где Филонов? Ах, ты, мать твою! Телешова, тоже нет! Старший лейтенант Якимявичус, где твои люди? Вы что, дети?! С завтрашнего дня начинаем построение с доклада начальников групп об отсутствующих. Однозначно! Якимявичус, не слышу?

Витас смущенно пожал плечами.

— Они вчера утенка провожали, — раздался чей-то голос. По рядам пробежал несмелый смешок.

— Молчать! — заорал Тихонов. — Я вам всем покажу пернатого. Землю жрать будете! Якимявичус, в гарнизон за ними, мигом. Чтобы через шесть секунд эти гугеноты стояли передо мной, в любом состоянии. Однозначно. Живые или мертвые. Остальным — на стоянку, бегом! Я вас блядей научу Родину любить! Будете у меня каждое утро гимн Советского Союза исполнять!

По дороге к укрытиям нашего звена, Дед рассказал мне про историю с утенком. Оказалось, что несколько дней назад Филонов с Телешовым нашли в лесу, отбившегося от матери, маленького птенца. Будучи по натуре, большими любителями природы (Филонов был охотником, а Телешов — рыбаком), они решили взять над ним шефство. Сначала, все шло хорошо. Утенка поместили в большой деревянный ящик из-под самолетного оборудования, кормили, поили его. Однако превратиться из гадкого утенка в большую красивую птицу, ему не удалось. Вскоре, благодаря техническим заботам, он благополучно переселился в мир иной. Естественно, боевому товарищу устроили пышные похороны. Могилу вырыли в живописном месте, установили сверху большой деревянный крест. Утенок был погребен со всеми воинскими почестями, включая прощальный залп из ракетницы над свежим холмиком. Само собой, церемониал завершился поминками, которые прошли накануне вечером. Скорбь потери оказалась так велика, что офицеры даже оказались не в состоянии выйти сегодня на службу.

Быстро закончив подготовку своего самолета, я, как и было договорено заранее, пошел к Женьке, помочь менять пневматики. «Девятнадцатый» был поднят на подъемниках и Петров вместе с Дедом уже начали снимать правое колесо. Я подошел и включился в работу. Мы сняли колесо, которое в обиходном технарском языке называлось — «пневматик». Потом оттащили в сторону и установили на него специальное приспособление для отделения резиновой шины от диска. В этот момент к самолету подошел Вова-вооружейник со своим бойцом.

— Ну что там у тебя Вова? — поинтересовался Женька.