Рожденные ползать

— Вот это, орел! Все что на самолете положено снимать перед полетом и, специально покрашено в красный цвет, чтобы не забыть — он не снимает. А лючки, зеленого цвета, которые нужно закрывать — оставляет открытыми. Слушай, может быть, он, как его, дальтонизмом занимается? Тогда ему нужен самолет красного цвета, а все заглушки, наоборот — зеленого, чтобы понезаметнее. Может быть, тогда Гусь начнет все делать, как надо, — высказал предположение Борзоконь.

— Вам смешно, а мне не до смеха, — тяжело вздохнул Панин. — На прошлой неделе, в пятницу. Уже со стоянки уходить собираемся. Вдруг, меня что-то, прямо, как в печенку кольнуло. Дай-ка я инструментальный ящик у него проверю. Открываю ящик — пся крев! Так и есть, одной отвертки не хватает. Я — Гусько за шкварник, мол, когда потерял? Тот божится — еще сегодня утром была. Что делать? Вы же знаете наши правила: пока весь инструмент не будет в наличии, никто со стоянки не уходит. Тихон вместо ужина поставил все наше звено раком, искали, носом рыли землю возле его укрытия. Потом решили, может, где-нибудь внутри ее оставил, так полсамолета разобрали. Часа через два отвертка нашлась. Где бы вы думали? У него в кармане!

Шувалов забился в конвульсиях от смеха. Дед, наоборот, погрустнел. Он тоже участвовал в поисках инструмента и воспоминания об этом не добавляли ему оптимизма.

— Ирония судьбы, — продолжал веселиться Славка. — У Гусько — 21-ый самолет, а очко — счастливый номер. Несправедливо. Надо переименовать его в «13-ый»! Ведь у нас в полку нет такого номера. Ну, а дальше, чего было? — поинтересовался Шувалов.

— Чего, чего. Вломили ему, конечно, маленько всем звеном. Только с него все, как с гуся вода. Позавчера, беру у него ЖПС на подпись, смотрю, листов не хватает. Где говорю? А, он мне — живот внезапно прихватило, а бумаги под рукой не оказалось. Вот и пришлось вырвать. Да, что за проблема? Я же только чистые вырывал, все записи сохранены.

Панин схватился за сердце, имитируя предынфарктное состояние:

— Это из прошитого-то, пронумерованного и опечатанного журнала! Нет, вы только прикиньте. Это нормальный человек?

Мои товарищи по эскадрилье уже размазывали слезы по лицу. Даже я не смог удержаться от улыбки.

— Вы думаете, это все? Ошибаетесь, — продолжал рассказчик. — Вчера, подходит летчик к 21-му. Делает предполетный осмотр и замечает, что резина пневматика в одном месте сильно сработалась. Я ему популярно объясняю — согласно нормативам, износ протектора в пределах нормы и лететь можно. Тот сомнительно качает головой и все равно записывает замечание в ЖПС: «Левый пневматик основной стойки шасси практически требует замены». Ну, думаю, пиши, пиши. Когда-нибудь поменяем. Возвращается летун обратно. Опять берет в руки журнал, чтобы записать послеполетные замечания. Вдруг, как разорется: «Вы что, издеваетесь надо мной! Все доложу комэску!». Я не могу понять, в чем дело? Беру журнал, читаю. А там в графе: «Устранение дефектов», напротив летчитской, запись рукой Гусько: «Пневматик практически заменен».

Теперь уже все, включая и меня, ржали, как молодые жеребцы. Когда мы, наконец, успокоились и смогли спокойно разговаривать, Панин продолжил тему:

— Вот еще один случай, насчет записей. Я тогда еще простым техником был. Служил у нас рядовой Каримов из Узбекистана в группе прицельно-навигационного оборудования. Ну, понятное дело, с русским языком он не особенно дружил. И вот, как-то раз, его начальник группы проверил мою машину и записал в журнал: «Пыль на оптике прицела». Каримов идет следом за своим командиром и устраняет обнаруженные тем дефекты. Дошел до моего самолета, покопался там немного и пошел дальше. А я в конце дня открываю ЖПС и читаю в графе «Устранение» — «Змазано и законтрено».

— Аналогичный случай, — в нетерпении рассказать свою историю, перебил Панина Дед, — произошел в нашей Группе Войск в ГДР. Там, как легенда, передается из уст в уста, такая запись. Летчик пишет: «При включении радиостанции слышны невероятные шумы». Ответ специалиста группы радиооборудования, устранявшего неисправность: «Шумы доведены до более вероятных».

Наш веселый разговор прервался появлением официантки. Она принесла нам с Дедом, заказанный суп, а нашим товарищам — второе. Пользуясь моментом, что все замолкли, занятые поглощением пищи, я решил высказать свое мнение:

— Кстати, в случае с ЖПСом, я считаю, что Гусько прав на сто процентов. Какое замечание — такое устранение. Летчик — русский? Русский. Вот, и пусть сначала научится пользоваться родным языком и правильно выражать своим мысли.

— Летчики! — все разом загалдели, видимо, я затронул больную тему. — Ты их трогать не моги!

— Ты говоришь, «русский язык». Да он может его вообще не знать, а летная пайка ему все равно положена, — Борзоконь постучал ложкой по моей тарелке. — Ты здесь это пойло хлебаешь, а у них колбаска, сыр, шоколад. Овощи, фрукты, даже зимой.