Рожденные Смершем

В ее окрестностях полным ходом шло обустройство тех частей 51-й армии, что вырвались из «крымской мясорубки». Временно исполняющий обязанности командующего армией полковник Федор Кузнецов, сам командующий генерал-майор Владимир Львов погиб в Керчи 9 мая, занимался тем, что доукомплектовывал части техникой, личным составом и одновременно оборудовал второй рубеж обороны, проходивший по южному берегу реки Дон.

Неподалеку от штаба армии временно обосновалась группа Ивашутина. Не прошло и суток, как к ней присоединился полковник Никифоров с 12 сотрудниками. Одним из последних в Мечетинскую добрался Леонид Иванов и приступил к исполнению служебных обязанностей уже в новом качестве — в должности старшего оперуполномоченного 4-го отделения. И здесь о себе дали знать перенесенные нечеловечески нагрузки, у него стали отказывать ноги, стопы сводило судорогой. С трудом доковыляв до лавки у завалинки хаты, он присел и попытался снять правый сапог, усилия оказались тщетны. Передохнув, Леонид взялся за левый сапог, результат был тот же и сопровождался громким хлопком. Он заелозил задом по завалинке и сконфузился.

Антонина и «Кнопка»-Татьяна, стиравшие белье поблизости и наблюдавшие за ним, захихикали.

— И чего тут смешного, — буркнул Леонид.

«Кнопка» переглянулась с Антониной и с самым серьезным видом сказала:

— Леничка, а может, ты так и родился.

— В смысле?

— В сапогах родился. Ха-ха… — зашлась в хохоте «Кнопка».

— Ха-ха, — смеялась Антонина.

— Не смешно. Мне правда не до шуток. Ноги так болят, что ступить не могу, — признался Леонид.

— Извини, Леня. Я, грешным делом, подумала, ты прикалываешься, — повинилась Антонина.

— Прости меня дуру, Леничка, — смешалась Татьяна.

— Да, ладно, ладно, девчата. Я что, шуток не понимаю.

Помогите снять сапоги, — попросил Леонид.

Оставив белье, девушки пришли ему на помощь. Он вытянул ноги и с улыбкой произнес:

— А действительно, надо проверить, есть ли у меня ноги, а то вдруг копыта выросли.

— Чур, чур нас! — в один голос воскликнули девушки, ухватились за правый сапог и потащили на себя.

Леонид с трудом усидел на лавке, а сапог по-прежнему оставался на ноге.

— Как так?! — недоумевала Антонина.

— Прямо-таки чертовщина какая-то! — воскликнула Татьяна и, подмигнув Антонине, провела рукой по копне волос на голове Леонида.

— Таня, я не женат и нечего рога искать, — проворчал он.

— Леня, это так, на всякий случай.

— И как, все у меня в порядке?

— Ага, — подтвердила Татьяна.

— Ну раз так, то давайте повторим попытку! — предложил Леонид и вцепился руками в лавку.

Но и она не удалась. Антонина только развела руками.

Татьяна покачала головой и решительно заявила:

— Ну что, Леничка, готовься, будем ампутировать!

— А другого ничего не остается, — согласилась с ней Антонина.

— Жалко, — печально произнес Леонид.

— Чего тут жалеть? Чик, и все! — не испытывала ни малейшей жалости Татьяна.

— Сапоги жалко. Классный хром был, сейчас такого не найдешь, — сокрушался Леонид.

— А ног тебе не жалко, Леничка? Ну что, режем или как? — не отступала Татьяна.

— Режем! Тащи, что там у тебя есть, — сдался Леонид.

— Один момент! Тоня держи его, чтобы не сбежал! — на ходу бросила Татьяна и шмыгнула в барак.

Антонина провела рукой по сапогу, они были изготовлены из отменного хрома, и признала:

— Да, хороший хром, жалко будет резать?

— А то! Я в них не меньше тысячи километров протопал. От самой границы шел, — с грустью произнес Леонид.

— Так ты что, с первого дня на войне?! — поразилась Татьяна.

— Да. И представляешь, ни одной царапины.

— Ну ты, Леня, точно заговоренный.

— Надеюсь, и дальше повезет.

— Повезет! Повезет, Леничка! У меня рука легкая. Чик, и от твоей ножки только ноготки останутся, — стращала Татьяна и, грозно пощелкивая ножницами, нависла над правой ногой Леонида.

Одним ловким движением она вспорола голенище сапога и ахнула. Ахнула и Антонина. На пол повалились клубки вшей, обрывки истлевшей портянки, под ними обнажилась покрытая синюшными пятнам икра.

«…глянув на мои ноги, присутствующие ахнули. Те места ног, что закрывали голенища, были полны вшей. Меня спросили, когда я в последний раз мылся. Ну купался-то я часто — и во многих встречных речках, и даже в Керченском проливе. А вот мыться-то мне довелось давно, с полгода назад, в устроенной из подручных средств полевой бане <…>

В качестве мочалки использовали пучок соломы. С шутками и прибаутками, чтобы я не очень смущался, их ловкие натруженные руки быстро сделали свое дело, и я — забытое ощущение — вновь почувствовал себя человеком.