Рожденные в битве

— Как? — спросила Изабина, сразу заинтересовавшись, как такое изобретение будет работать.

— Мы с Джерро как-то сделали несколько медяков с припасами для них, и одна из женщин рассказала мне, — сказал Сэм. — Они говорили, что такой огонь добывают с помощью особого вида соли и железных опилок.

Теперь все слушали, и его голос был единственным звуком, кроме потрескивания огня.

— Соль делает пламя белым, а железные опилки заставляют его выплевывать искры.

У Миккеля отвисла челюсть.

— Ты хочешь сказать, что это похоже на драконье пламя.

— Нас подставили, — сказала Эллюкка, оглядывая круг, как будто кто-то мог объяснить ей, кто это сделал и почему. — Кто-то поджег эти дома и попытался свалить на драконов.

— Вас подставили, — согласился Сэм, — и нас чуть не убили.

— Но кто это сделал? — спросила Рейна.

У Андерса было ужасное подозрение, что он знает ответ на этот вопрос, но оно притаилось в уголке его сознания, все еще полускрытое тенями. У него не было доказательств, поэтому, по крайней мере, сейчас, он ничего не сказал.

Трудно было заснуть в ту ночь, когда все смотрели на них, ожидая, когда он и Рейна отключатся, чтобы узнать, сработали руны Хейна или нет.

Каждый раз, когда Андерс двигался, он чувствовал царапанье бумаги по груди, где она была плотно обернута вокруг его усилителя, и каждый раз, когда он устраивался, то находил что-то еще, что тыкало его в ребра или под бедром.

И в следующее мгновение он очутился в мастерской Дрифы.

Неужели он снова проснулся? Неужели он ходил во сне?

Рейна стояла рядом с ним, и когда он потянулся, чтобы поймать ее руку, его рука прошла прямо сквозь нее. Она моргнула, уставилась на него и попыталась схватить его за руку, с тем же результатом.

— Значит, спим, — заключил он.

Его голос заставил фигуру в дальнем конце комнаты пошевелиться, и внимание Андерса резко переключилось, когда он понял, что они не одни.

Это была высокая женщина, которая даже в тусклом свете мастерской выглядела как взрослая версия Рейны. Ее кожа была точно такого же оттенка, а темные волосы туго завиты, и уложены кольцом вокруг головы, такие же пышные и густые. Поверх одежды на ней был кожаный фартук, весь в дырках и опалинах от маленьких искр. Это был фартук драконьего кузнеца.

— Что вы здесь делаете? — спросила она, оглядывая комнату и останавливая взгляд на детях.

Язык Андерса, казалось, еле ворочался, но он заставил себя заговорить.

— Ты Дрифа? — спросил он.

— Да, — ответила она, обойдя стол и подойдя ближе к близнецам. — Но кто вы?

— Я… мы… — Андерс с трудом заставил себя говорить. — Я Андерс, — сказал он, — а это…

— Рейна, — выдохнула его сестра.

— Это не можете быть вы, — прошептала Дрифа. — Не может быть… вы оба такие большие. Искры и чешуя, неужели прошло так много времени?

— Прошло десять лет, — тихо сказала Рейна.

Губы Дрифы задрожали, и она крепко сжала их, словно стараясь не заплакать.

— Я так много пропустила, — тихо сказала она. — Так, так приятно видеть вас обоих.

— А наш отец здесь? — спросила Рейна.

Дрифа слегка покачала головой, но сделала глубокий вдох через нос, и ее голос был ровным, когда она ответила:

— Феликс ушел.

— Но ты нет, — тихо сказал Андерс.

— Пока нет, — мягко поправила она.

— Мы не можем до тебя добраться, — сказал он. — Мы попытались, и Облачная Гавань привела нас к стене, покрытой словами. Мы пытаемся перевести их — наша подруга знает, как это делается — но у нас ничего не получается. Если ты скажешь нам, что делать, мы найдем тебя.

— Нет, — мягко, но твердо сказала Дрифа. — Нет, пожалуйста, не пытайтесь. Пожалуйста, держись подальше. Это небезопасно.

Андерс и Рейна обменялись быстрыми взглядами. Бровь Рейны дернулась, и Андерс чуть наклонил голову. Это было все, что им нужно было сказать. Как будто мы держимся подальше, и я знаю, но нет никакой необходимости говорить ей об этом прямо сейчас.

— Я и не знала, что прошло так много времени, — говорила Дрифа. — Расскажите мне о себе, мои дорогие. Я хочу знать как можно больше.

Так они и поступили, делясь друг с другом всеми подробностями своей жизни, рассказывая ей обо всех местах, где они жили и спали, о местах, где они добывали себе пищу, о том, как они держались в безопасности и развлекались на улицах. Они рассказали ей и о последней великой битве, и она в ужасе зажала рот рукой.

— Я оставила вас с женщиной, которую знала, — наконец сказала Дрифа, медленно качая головой. — Она была человеком, поэтому я надеялась, что вы будете в безопасности, пока я не вернусь. Мне нужно было ненадолго спрятаться… я была близка к тому, чтобы меня нашли. Но потом я… не смогла. Я не могла вернуться. Жаль, что я не могла. Я бы предстала перед судом за то, чего не совершала, я бы приняла наказание, если бы знала, что это предотвратит столько смертей. Мой друг, должно быть, погиб в бою, если вас нашли сиротами. Мне так жаль, мои дорогие. Я никогда не хотела, чтобы вы были одни.

— Мы были друг у друга, — сказал Андерс, и Рейна попыталась сжать его руку, хотя ее рука снова прошла сквозь нее.