Рождённые в горах. Тропа светлячков

Главарь подошёл ближе. Появление яйца, хоть и очень важный момент, но никто не кричал об этом во всё горло. Так и главарь не стал объявлять о том, что сейчас будет — и так все прекрасно знали об этом.

Человек ощупал живот уже погрузившейся в глубокий транс драконихи. Сейчас она не чувствовала ни боли, ни тревоги, ни голода, и вообще ничего.

«Ох уж и сильный дар будет», — думал человек.

Тут и не поспоришь, такого сильного сияния не было со времён брата Главаря, который и возвёл всю эту гору даром создания. Главное, чтобы и этот дар не потерялся…

Человек, воспользовавшись даром орудия, держал в ладони красный клинок. Он сделал небольшой надрез на ноге драконихи, из которого тут же хлынул слабый поток крови. Точно тоже самое человек должен был сделать и с Пеплом. Он подошёл к дракону.

— Постой на месте.

Сделай это быстрей. — Попросил Пепел. — Можешь не говорить, о том, что будет больно, и так знаю.

— Как хочешь. — Улыбнулся Человек без имени.

Он сделал такой же надрез на ноге Пеплу. Дракон стиснул зубы от боли, пока кровь многочисленными струйками стекала между его чешуйками. Лезвие волшебного оружия проходило сквозь драконью чешую так же легко, как пронзало человечью плоть.

Человек отозвал дар, и нож тут же исчез. Он подставил руку к ране и собрал бордово-синюю кровь в ладонь. Потом вновь вернулся к драконихе и взял в другую ладонь её кровь. Начиналась магия. Человек хлопнул ладонями, наполненными густеющей жидкостью. Кровь не разлетелась по всем стенам и не упала на морды драконов. Она соединилась в вибрирующий шар, парящий над руками человека. Такое уж свойство драконьей крови. При смешивании одной с другой получается нечто волшебное.

Шар подёргивался и норовил вот-вот лопнуть. Поэтому человек, как можно быстрее, поднёс его к едва открытому рту Травинки. Коснувшись зубов драконихи, шар стал просачиваться сквозь её зубы. Дракониха, подчиняясь природному рефлексу, проглотила волшебную смесь.

Когда шар знатно уменьшился, человек поднял его и поднёс ко рту самостоятельно подошедшего Пепла. Он допил кровь.

Зачем здесь помощь Человека? Драконы и сами могут вспороть друг дружку и соединить кровь, и все дела. Но всё немного сложнее. Они как-никак хищники. Правда, могут ничем не питаться более месяца, поглощая солнечную энергию. Но, начав пить кровь, они могут не остановиться и иссушить свою пару. Тем более, действует только отец, ведь, в то время, будущая мать пребывает в трансе, который закончится только после извлечения яйца. Драконы-отцы часто так убивали и свою пару, и своего ребёнка.

Ветви под телом драконихи стали хрустеть, распрямляясь, ведь Травинка устремилась в воздух. Пепел тоже подлетел, хотя крылья были смирно сложены за спиной. Они беспорядочно парили в центре пещеры. Наблюдавшие затаили дыхание и смотрели, как Травинка остановилась в воздухе так, будто сидит на земле с расправленными крыльями. Пепел стал крутиться вокруг неё, так, словно у него резко исчез позвоночник. Он извивался и двигался с неимоверной скоростью.

Пепел стал извергать пламя на Травинку. За яростными языками пламени виднелись только их силуэты. Огонь объял их со всех сторон, но не причинял никакого вреда.

Пепел сел в воздухе напротив Травинки, полностью повторив её позу, и закрыл глаза. В это время Человек отбежал подальше в толпу драконов вместе с Главарём. Во-первых, они знали, что сейчас произойдёт, а желание попасть под крыло драконам в таком состоянии равносильно желанию смерти. Во-вторых, их подгонял жар, от которого кожа Человека начинала слоиться, а чешуйки Главаря чернеть.

Огонь растаял сам по себе, когда посчитал нужным. Оба дракона сидели друг напротив друга с закрытыми глазами. От Травинки исходило сильнейшее синее сияние, которое стало размерено пульсировать, как и сердцевина у будущего драконёнка в этот момент, а от Пепла разливался по стенам тёплый жёлто-белый свет, как от Костра. Он тоже, то темнел, то загорался, только в такт своей сердцевины. Из неё свечение и исходило.

А потом они раскрыли глаза, принявшие кровавый цвет, утратив свой прежний вид. Драконы завились по всей пещере, иногда соприкасаясь телами. Когда это происходило, в месте прикосновения на теле Травинки загоралось белое пятно. Это могло длиться очень долго. Ведь яйцо извлечётся только после того, как всё тело драконихи засияет огнём любви.

Когда же это наконец случилось, пара остановилась. Они застыли в воздухе, изображая своими телами сферу, посередине которой, спустя всего мгновенье, вспыхнул огонёк. Он всё рос и рос, пока свечение драконихи гасло.

Яйцо, принявшее физическое тело, обрело синий окрас. Оно быстро пульсировало в объятьях воздуха, между своим отцом и матерью, обдавая подземный мир волнами мощного света.

Глаза обоих драконов приобрели свой первозданный вид, и они оба пришли в себя. И драконы, и яйцо провисели в воздухе ещё считанные секунды, а потом начали падать.