Рожденный для войны

Фелан Уорд, Хан Клана Волка, стоял рядом с Наташей Керенской, а ильХан занял место на высокой скамье в палате Великого Совета. Ни Фелан, ни Наташа не надели своих эмалевых волчьих масок, хотя, проявляя уважение, были в серо-черных клановых одеждах. Ульрик, также облаченный в серое, торжественно снял шлем и опустил его рядом с собой на скамью.

— Я, Ульрик Керенский, будучи ильХаном в этом, шестом году после Токкайдского перемирия, объявляю открытым заседание Великого Совета Клана Волка. Как подтвердили мы на Тайном Совете двенадцатого июня три тысячи пятьдесят второго года, мы руководствуемся Кодексом воинских законов, созданных Николаем Керенским. В соответствии с этим и осуществляется данная процедура.

— Сайла! — проскандировали все присутствующие мужчины и женщины клана. Их голоса звучали почти в унисон, а древняя клятва произносилась с акцентом, совершенно чуждым обычной разговорной речи внутри клана.

Если бы Великий Совет созывался в мирное время, он провел бы заседание в палате на планете Мехти — родном мире клана, расположенном далеко от границ Внутренней Сферы. И тогда должны были бы присутствовать все тридцать четыре Хана от семнадцати кланов. Поскольку Кодекс военных законов требовал быстрого решения важных вопросов, то двадцать два Хана из тридцати четырех были представлены изображениями на видеомониторах. Двенадцать других Ханов, представляющих кланы, принимавшие участие в боях за Внутреннюю Сферу, присутствовали лично.

Фелан покачал головой. Хоть он и понимал, что и подозрения, и обвинения ложны, но только после шести недель подготовки к защите появилась надежда, что ему удастся убедить Ханов в этом с помощью логики и трезвого рассуждения. Глядя на лица собравшихся и отмечая на них определенную гамму выражений — от скуки до нетерпения, он ощущал, что почти все настроены на осуждение Ульрика или на то решение, которое даст преимущества их собственным кланам. Я должен стать сегодня воплощением красноречия, иначе все не имеет никакого значения.

Ульрик осмотрел собравшихся.

— Братья и сестры, близкие и далекие, этот Совет связал нас отныне и навсегда, до самого нашего конца. Мы собрались рассудить, правдивы ли серьезные обвинения, что выдвинуты против меня. Утверждается, что я замыслил геноцид против кланов и путем заключения перемирия обрекаю воинов на беззащитность против Внутренней Сферы.

Со своего места поднялся самый молодой из Ханов Клана Нефритовых Соколов Вандерван Чистоу.

— Я, перед лицом моих братьев и сестер Ханов и этого Великого Совета, обвиняю Ульрика Керенского в геноциде.

— Так и начнем. — Ульрик впечатал что-то в компьютер, вмонтированный в его скамью. — Кодекс воинских законов в целях краткости позволяет каждой стороне выставить только по одному представителю. Кто выступит перед Советом в качестве обвинителя?

Поднялся другой Хан Клана Нефритовых Соколов.

— Эта честь предоставлена Элиасу Крисчеллу, ильХан.

Желание Крисчелла выступить против Ульрика удивило Фелана. Он ожидал увидеть на его месте Линкольна Озиса, Хана Клана Дымчатых Ягуаров. Ягуары были столь же горластыми Крестоносцами, как и Соколы, и их Хан, Лео Шоуэрс, будучи ильХаном, как раз и возглавил вторжение во Внутреннюю Сферу. Смерть Лео Шоуэрса привела к выборам нового ильХана, и Ульрик, унаследовавший этот пост во время вторжения, по логике вещей становился Ханом среди ханов, новым лидером кланов. И для каждого из них шанс выступить против Ульрика означал и возможность Клану Дымчатых Ягуаров поправить несколько пошатнувшийся престиж. Тот факт, что дело обернулось по-другому, означал, что произошли какие-то сдвиги в оценке власти.

Размышляя над сложившейся ситуацией, Фелан яснее представил себе всю картину. За время вторжения Клан Нефритовых Соколов завоевал больше миров, нежели Клан Дымчатых Ягуаров, тем самым заслужив и некоторое моральное превосходство. Ягуары проиграли битву за Люсьен, столичную планету Синдиката Драконов, да к тому же потерпели это поражение от двух соединений наемников — позорный факт, стоивший им утраты еще доли уважения. К тому же Линкольн Озис был одним из немногих, кто уже выдвигал обвинение в измене против Ульрика четыре года назад, и после защитной речи Фелана Линкольн должен был потерять право голоса в Великом Совете.

Хоть Фелан и ощутил легкое замешательство, поскольку не предвидел такого вызова со стороны Клана Нефритовых Соколов, но на самом деле не удивился. Как уже отмечал Ульрик, никто из Крестоносцев не ожидал, что вынесенный вердикт вызовет внутриклановую войну, так что легкость, с которой Волки могли взломать негласную границу между ними и Соколами, не принималась в расчет. Ведь должность обвинителя на таком суде давала Элиасу Крисчеллу решимость претендовать после смещения Ульрика на пост нового ильХана.