Рожденный кусаться (ЛП)

— Пройтись по твоему порочному пути, да? — спросил он, его дискомфорт сменился игривостью. — Что если я не хочу позволять тебе иметь свой порочный путь?

Эш подняла одну бровь и протянула руку, чтобы одним пальцем лениво пройтись вниз по его груди к верхней части джинсов. Ее палец остановился там, но ее глаза продолжали опускаться ниже и остановились на увеличивающейся на глазах ширинке.

— О, ты хочешь его, — игриво сказала она. — И ты его получишь. Но тебе нужно для этого поработать… по крайней мере немного.

— Блин, — вздохнул Арманд.

Эш хихикнула и увернулась от его руки, когда он вдруг потянулся к ней. Виляя перед ним бедрами, она нашла пустой столик, поставила на него свой напиток и бросила на стул все пакеты, кроме одного, а потом повернулась, ища его, он следовал за ней гораздо более ленивой походкой. Мужчина двигался как тигр, преследующей газель. Его движения были ленивыми и медленными, но его глаза горели желанием, как будто он терпеливо ожидал возможности наброситься на нее.

— Положи пакеты, — предложила она, указывая на стул. — Мне нужно в дамскую комнату. Вернусь через минуту.

Эш не ждала ответа, а умчалась с пакетом, который оставила у себя, и направилась вдоль края столов ресторанного дворика.

Глава 5

Арманд, нахмурившись, смотрел как Эш уходит, не зная, следует ли ему последовать за ней и встать на страже возле дамской комнаты или нет. Это был очень оживленный торговый центр с большим количеством людей, но это не остановит Леониуса Ливиуса, если он рядом. И кроме того, что он обещал Люциану держать ее в безопасности, пока она здесь, сам Арманд не хотел, чтобы с ней что-то произошло. Он уже потерял одну пожизненную пару и двух жен и не был готов еще кого-нибудь добавить к их числу.

Он собрался уже взять их напитки и пакеты, которые она оставила, и последовать за ней, когда Эш вдруг повернула в холл и скрылась из виду. Заметив табличку, висящую у входа в холл с международными мужской и женской фигурами, которые обозначали туалеты, Арманд решил, что он может наблюдать и отсюда и сел пить свой напиток. Он действительно был хорош, холодный и вкусный, самое то после всех их покупок. Арманд обычно не любил шопинг, но сегодня наслаждался проведенным с Эш временем. Она была умной и дерзкой, как ад, женщиной. Идеальное сочетание, перед которым трудно устоять, признался он.

Эта мысль заставила его вздохнуть и откинуться на спинку своего стула. Ей было трудно сопротивляться, но это не было необычным для спутников жизни. Это было неудачей для него, тем не менее тяжело даже думать о ее возвращение к Люциану, чтобы тот отправил ее еще куда-нибудь.

Это было бы разумно, отправить ее, признался он сам себе. Женщины, которые связывались с ним, как правило, умирали. Арманд думал, что это трагическое невезение, когда его первая жена и пара, Сусанна, умерла. Удар был сокрушительным, и ему потребовалось некоторое время, чтобы оправиться от потери, но он никогда даже не рассматривал вариант, что это может быть совсем не ужасный, трагический, несчастный случай. Он почти чувствовал то же самое, когда Алтея умерла; не горе, он ее так не оплакал, это было не так плохо, как потерять Сусанну. Но он думал о ее смерти, как о еще одном ужасном несчастном случае. Однако, когда его третья жена, Розамунда, умерла, Арманд стал думать по-другому. Не сразу. Сначала он был слишком расстроен, чтобы мыслить ясно, и проклинал Бога и судьбу за потерю еще одной женщины, которая была ему не безразлична. Некоторое время он был жестоким и злым, задаваясь вопросом, почему он был так проклят или что он такого сделал, чтобы заслужить это. Это было настолько маловероятно, что один человек может потерять трех жен… особенно, когда они были бессмертными женщинами. Бессмертные не такие хрупкие, как смертные. Их невероятно трудно убить, и этот факт, наконец, изгнал из него гнев и депрессию.

Арманд тогда начал расследовать смерть своих умерших жен, тихо и максимально незаметно, насколько это возможно, но много веков прошло с тех пор, как Сусанна умерла, и век прошел между смертью Алтеи и Розамунды, и, насколько он мог сказать, все три смерти казались на поверхности просто невезением.

Все-таки, какая-то часть его не могла так легко признать, что подозревала, что был кто-то еще, кто был причиной этих несчастных случаев. Проблема была в том, что, насколько он мог сказать, не было никого, кто присутствовал бы при всех трех смертях, кто мог бы быть виновным. У него не было никого, на кого он мог указывать пальцем. Несмотря на это, Арманд сделал все, что мог, чтобы защитить тех, кто еще остался в его жизни, о ком он заботился. Он в основном ушел из их жизней и общества в целом, оставаясь на своих фермах и отказываясь показывать, что он заботился о своих детях или о ком-нибудь в семье из-за страха, что они могут вдруг стать мишенью.