Рожденный ползать, освободите взлетную полосу! часть 2

Быстро поговорив с комдивом и осмотревшись, один из них постучал прикладом по броне. Машина тронулась и поползла в сторону рощицы, спецы быстро шли по колеям машины, стараясь не высовываться из-за ее габаритов.

Внезапно что-то несколько раз треснуло. Воробьев не сразу понял, что это, наверное, Коптилов стрелял по бронетранспортеру. БТР остановился, крупнокалиберный пулемет в башне пошевелился, как бы нюхая воздух, и вдруг неожиданно басовито и раскатисто ответил очередью. В рощице взметнулось снежное облако, а транспортер вдруг резко взял с места и наискось вломился в кусты, закрывая своим корпусом штурмующих от Коптилова. Спецы метнулись вперед, а БТР дал задний ход, отъехал метров на сто и остановился, держа под прицелом пулемета рощицу. Стрельбы больше слышно не было.

Через пару минут из кустов вышел один из спецов, держа автомат на плече. Глядя в сторону комдива, он скрестил перед лицом кисти рук, а потом, не торопясь, пошел к бронетранспортеру. Из рощицы вышли еще двое, он волокли, взяв подмышки, тело в солдатской шинели. Вытащив из кустов, они бросили его лицом вниз в снег.

Воробьев смотрел в бинокль, не снимая очков, поэтому видно было неважно, но ему показалось, что за телом тянется кровавый след.

Воробьева пробрал озноб, он поежился, взглянул на небо и вдруг понял, что день заканчивается. Маленькое как раскаленный пятак солнце валилось за реку, и там, на закате, небо уже окрасилось тревожным, малиновым цветом, а снизу вверх поднимались фиолетовые полоски облаков, похожих на ледяной туман.

Завтра будет еще один морозный день, - подумал Воробьев, - такой же, как сегодня зимний и пронзительно ясный день...

***

Отбой полетам

Аэродром близ г.Купино. Идет 1994 год, дождь, служба и я со своим дружком и земелей Ильдаром Ибрагимовым. Мы бредем на РСП для принятия очередной пайки в наши ненасытные солдатские чрева - на нашем родном СКП готовить не разрешают, дабы крысы не повредили кабеля связи, ВИСПа и других приборов, в великом множестве располагающихся в этом черно-белом домике. Даже дождь не подгоняет наши монотонно передвигающиеся ноги - у меня полсрока позади, полсрока впереди, Ильдар свежеиспеченный контрактник на казарменном положении, на нас плащи от ОЗК и смазанные салом кирзачи, которыми мы со вкусом шлепаем по нумерованным плитам магистральной дорожки. Ревущие неподалеку от маршрута нашего передвижения самолеты не привлекают уже ни малейшего внимания - так кошка проходит мимо разрывающейся от лая цепной собаки в пяти сантиметрах от клацающей пасти, не ведя даже ухом. Только прерывая наш неспешный и в общем то никчемный разговор во время пробегающего на взлет МиГаря. В таком то вот минорном настроении мы и подошли к дверям РСП (небольшая казарма для солдат обслуживающих РСП, РСДП и еще какие то радиолокационные станции наведения, расположенная между магистральной дорожкой и ВПП). Навстречу вылетает оператор РСП наш годок и корешман Сашка Котельников, по погонялу Котел.

-Ты куда земеля?

- Да Кузя на РСПешке, он меня на время обеда подменил, всего дал 10 минут, я даже покурить не успел, а вы почему вдвоем сразу?

Дело было в том, что во время полетов мы питаться ходили по очереди, один из нас сидел на бинокле наблюдателем, а второй обедал, потом менялись, а сегодня дежурная по связи Патрина отпустила нас обоих, сев за бинокль сама.

Решение пришло мгновенно - прапорщика Кузяева (фамилия изменена) у нас не любили, за жадность и сволочной характер. Прапорщики - ответственные на объектах, да и просто контрактники, которые каждый день или посменно находились на аэродроме и приводах питались из одного котла с солдатами, хотя конечно никто из них на довольствие не состоял, но было принято приносить к общему столу, что нибудь из дома, сала там или пирожков - солдату любая домашняя еда деликатес. Кузя не приносил ничего никогда, мало того пользуясь тем, что он непосредственный начальник, требовал у пацанов тушенку себе на закуску когда употреблял водочку (причем в одно лицо), возмущался если ему оставили мало или приготовлено невкусно. Еще у него была неукратимая тяга в нетрезвом виде «строить» бойцов, особенно молодых, раньше бил, но получив один раз в ответ, бить стал бояться, но издевался над салагами хуже иного деда. Его так же не уважали офицеры, прапорщики, контрактники и вольнонаемные. Прапорщика Кузю дружно не любили все. Мы же были бойцы не его подчинения, уже немного тертые калачи и в батальонной субординации потихоньку начинали разбираться

И так на улице дождь, пацаны на объекте хоть и нашего призыва, но только недавно из учебки и для них полеты одни из первых, Кузя в РСПешке и еще не обедал.

- Так Котел, ты что, полеты то отменили, не видишь дождь на улице.

Лицо Санька посветлело, идти и сидеть ему одному в кунге не очень хотелось.

- А почему самолеты ревут?

- Так они теперь до вечера будут по взлетке кататься, горючку вырабатывать!

Продолжаю я импровизируя на ходу.

- Ты что не знал, что ли что у самолетов нет слива из баков?

Включается Ильдар.