Рожденный ползать, освободите взлетную полосу! часть 2

Воробьев знал, что в «Дикой дивизии» у солдат частенько отбирают документы, чтобы не потеряли, а если солдат попадется, было меньше хлопот. Кому охота связываться с таким вот бойцом, понимающим по-русски с пятое на десятое?

- Ладно, - сказал он бойцу, - собирайся, пошли. Воробьев, не дожидаясь бойца, хотел выйти на крыльцо, но внезапно передумал.

- Эй, Ткачев, слышишь меня? - крикнул он из сеней.

- Слышу, товарищ капитан!

- Епурь, слышишь?

- Слишу-слишу, товарищ капитан, - мягко ответил молдаванин Епурь.

- У нас все нормально, сейчас будем выходить, не вздумайте стрелять! Поняли?

- Поняли! - ответил Ткачев.

- Епурь, бля, чего молчишь, понял, нет?

- Так тошна, понял!

- Ну, ладно, выходим.

Выйдя на улицу, Воробьев отошел в сторону и начал неторопливо разряжать пистолет. Ему нужно было унять дрожь в ногах...

- Товарищ капитан, с любопытством спросил Ткачев, глядя на стройбатовца, это тот что ли, ну, которого мы ищем?

- Ага, он, - зло сплюнул Воробьев, - великий и ужасный. Тебе фото зачем дали, а?

Ткачев тут же достал из кармана сильно измятую фотографию и начал сравнивать.

- Не-е, не он - разочарованно сказал Ткачев, - а мы-то...

- Хорошо хоть этого поймали, другие вообще с пустыми руками вернутся! - наставительно сказал милиционер. - Ну, поехали, нефиг тут топтаться. Почему дом не заперт? - спросил он у сторожа.

- А я откуда знаю? Хозяева уже который год не ездят, может, померли, да мало ли... Я же сторож, а не председатель правления!

- Ладно, запри здесь все, а мы поехали.

Обратно ехали молча. Обед они пропустили, и Воробьев прикидывал, удастся ли в Военторге купить хоть более-менее съедобных консервов и хлеба. На станции милиционер вышел, и дальше поехали одни.

Как это бывает у большинства близоруких людей, у Воробьева от сверкающего на солнце снега заслезились глаза. Он снял очки, закрыл глаза и начал бережно массировать пальцами глазные яблоки.

- Товарищ капитан, - вдруг позвал водитель, - впереди бэтр...

Воробьев надел очки и увидел, что перекресток, ведущий к гарнизону, перегорожен бронетранспортером. Офицер, стоящий перед ним, сделал знак остановиться.

- Стой, - скомандовал Воробьев и открыл дверцу.

- Поисковая группа? - спросил капитан-пехотинец.

- Да.

- Солдаты есть?

- Есть, а что?

- Поворачивай налево! - скомандовал капитан. - И без разговоров.

Воробьев понял, что теперь ходить голодными ему и солдатам придется как минимум до ужина, и разозлился.

Метров через триста за поворотом машину остановил еще один капитан, теперь уже с синими петлицами на шинели и с автоматом.

- Машину - в кусты, люди со мной! - приказал он.

- Минуту! - неприятным голосом произнес Воробьев и спрыгнул на снег. - Вы кто такой? Почему командуете моими солдатами? Вы мне не начальник!

Чекист быстро глянул в лицо Воробьева и молча отошел. Через несколько минут к машине подошел знакомый подполковник из штаба дивизии.

- А-а-а, а я-то думал, кто это тут права качает? А это, оказывается, «облученные» - усмехнулся он. - Людей все-таки выдели, приказ комдива.

- Товарищ подполковник, они не обедали и с утра на ногах, по снегу лазают! И мы еще вон, поймали одного, надо стеречь, чтобы не сбежал.

- Кого еще поймали?!

- Да так, какого-то... Из «Дикой дивизии», самоходчик, наверное.

- Ладно. Этого у тебя сейчас заберут, я контрикам скажу, а за солдат не переживай, скоро все кончится.

- А что тут вообще такое?

- Как что? Коптилова прихватили.

- Взяли?!

- Нет пока. На него патруль случайно наткнулся. Увидели, крикнули «Стой!», а он автомат с плеча тянет. Хорошо, патруль пехотный был - пузом в снег и очередями по нему.

- Убили, что ли?

- Да нет... Он во-о-н в той рощице залег, никого к себе не подпускает, стреляет. Оцепление и нужно, чтобы никто из гражданских не подвернулся.

- А с ним что?

- Ну, что... Комдив приказал - не церемониться. Сейчас спецы подъедут и решат вопрос.

Подполковник ушел. Воробьев огляделся и увидел в кустах знакомый бронетранспортер, переделанный в машину связи. В бэтре перед включенной радиостанцией сидел командир роты связи КП, высокий, румяный и веселый старлей, предмет эротических грез телефонисток с узла связи.

- Привет, Валер, - сказал Воробьев, - ты чего сам за рычагами-то?

- Так бойцов всех в оцепление забрали, серпом их по молоту! У тебя тоже?

- Ага... У тебя пожрать ничего нет?

- Глянь в ящике, там сухпай лежал.

Воробьев покопался в ящике для ЗИПа и разочарованно сказал:

-Пусто...

- Ну, значит бойцы схомячили, больше нету ничего...

- Ладно... Чего в эфире-то слышно?

- Спецы уже на подходе, да, наверное, уже здесь, сходи, посмотри, а то мне от радиостанции отходить нельзя.

- Дай бинокль.

- В сумке, на борту. Не забудь вернуть, облученный!

- Получишь у Пушкина! До свиданья, дефективный! - беззлобно процитировал Воробьев и полез наружу.

Бронетранспортер со «спецами» как раз выехал из-за поворота. Около комдива и его свиты он остановился, из машины выбрались четыре человека с короткими автоматами, в бронежилетах поверх бушлатов и касках-сферах. Один держал на поводке овчарку.