Рожденный ползать, освободите взлетную полосу! часть 2

Приморье, Спасск-Дальний. "Холодная война", восьмидесятые: Пара разведчиков Ту-16Р идет по периметру Японского моря, прошли самую южную точку, теперь вдоль Японии на Север - домой. Ведущий - командир эскадрильи, ведомый - командир отряда. В корме у ведомого ВСР (воздушный стрелок-радист) и КОУ (командир огневых установок) - оба солдаты срочной службы.

Обычно в корму сажали хотя бы одного прапорщика, но тут редкое исключение. И вот, пообедав сухим пайком, боец из кормы докладывает: "Командир, сзади два маленьких". И точно, подлетела пара F-14 "Томкэт", один пошел к ведущему, другой стал облетывать ведомого. По знакам это были самолеты с авианосца "Мидуэй" - обычное явление в этих местах. И дальнейшая процедура - стандартная, мы их фотографируем, они нас щелкают. Американцы внимательно рассмотрели Ту-16, не появились ли какие новые лючки или антенны. Закончив свое дело, истребитель стал за ведомым разведчиком слева сзади. Бойцы из кормы успокоились, достали сигареты, втихую закурили: Но вот американец стал сближаться с кормой и подошел так близко, что можно было рассмотреть летчиков. Второй пилот откинул темный светофильтр, снял кислородную маску и стал настраиваться, чтобы щелкнуть фотоаппаратом солдат из кормы. Но что это? Присмотрелись бойцы и увидели, что американские летчики - негры! Чернокожих они живьем увидели впервые, еще в школе ребята боролись за их попранные права ("Свободу Анжеле Дэвис!"). А тут негры рядом, живые, но не угнетенные, а улыбающиеся империалисты из НАТО. И такая бойцов досада взяла, особенно радиста. Чтобы выразить своё крайнее презрение, он в открытую затянулся сигаретой, вальяжно раскинулся в кресле, выставив американцу каблуки своих сапог. Негр всё улыбается. Радист пальцем показал сначала на своё лицо, потом на свой черный сапог, затем на американца. Негр перестал скалиться. Истребитель сделал крен влево, продемонстрировав корме свои ракеты. Но наш боец не успокоился: он еще энергичнее стал показывать пальцем на свою задницу, на сапог и на негра. Американцы сдались, прошли вперед, подошли к окошку командира корабля. Теперь уже негр стал энергично жестами что-то показывать нашему командиру. Тот по внутренней связи: "Корма, у вас все в порядке?" Отвечают: "Все нормально, командир". Негр пальцами имитирует курение и показывает на хвост. Командир: "Вы что, там курите?" Корма: "Не-е, не-е, командир". КК: "Та-ак, по прилету из кормы не выходить, люки не открывать!" Ну всё, корма в расстройстве, конец летной пайке, замаячила аэродромная рота. Вспомнили советских разведчиков, как бы они поступили?...

Прилетели. С помощью прапорщиков сделали обыск кормы и ни одного окурка, ни одной сигареты не нашли. (Все окурки, свои и чужие - бойцы съели!). Ну что ж, не пойман - не вор. Командир сделал им моральное внушение, этим и закончилось. Правда, радист после этого случая совсем курить бросил.

Так простые натовские афроамериканцы внесли свои пять центов в укрепление нашей боевой готовности.

***

НИЧЬЯ

(мы начинаем публикацию маленькой повести Игоря Фролова )

Им посвящается

Действующие лица: некий майор, некий борттехник, и она. Место действия: окрестности древнего Сабзавара. Любые совпадения главных героев с прототипами случайны.

1.

...Предупреждая раздражение, сразу сообщаю - это очень длинная история. И еще: заголовок, проставленный сверху, несмотря на его истинность, все же - маскировка. Настоящее название лежит на самом дне этого длинного текста. Потому что понятным оно станет только после прочтения, и уже не сможет внести смятение в умы целомудренных читателей.

«У вас есть что-нибудь объемное? - спросил один петербургский издатель. - Роман нужен, что мне делать с вашими рассказами?». Господи, да конечно есть! - уверенно солгал автор. Вечером он сел в поезд «Петербург - Уфа» и за ночь, лежа на боковой возле туалета, спускаясь временами, чтобы прикрыть ноги юной незнакомке, спящей на нижней полке купе (иначе вдохновение как-то мучительно твердеет), и выходя в тамбур перекурить - вот за эту полную перестуков, ветра, летящих влажных огней, этих тонких коленок и сбившейся простыни со штампом - за одну из прекраснейших ночей в жизни он написал весь роман. Закорючками на пяти листочках. Будь в его распоряжении полярная ночь, он вышел бы на ночной перрон с пачкой исписанных убористым почерком листов. Но широты не те, слишком низкие широты...

Прошел год, издатель устал ждать и забыл об авторе. Автор же все тянул, не решался, все точил и грыз перья до их полного исчезновения. Он решил взбодрить свою память и написал Бортжурнал - для разминки. Но Бортжурнал вырос кустом сухих историй, а весь живой сок, который жадина приберегал на роман, остался нерастраченным... Теперь автору терять нечего. Черт с ним, с издателем, бог с ним, с романом. Он открывает заветную бутылочку и выливает ее содержимое - самую главную историю - под кустик историй о борттехнике. И если в результате распустится цветок, то это и будет настоящее заглавие - три главных слова в самом конце.