Рожденный ползать, освободите взлетную полосу! часть 2

Минут через 15 гости, угомонившись, расселись вокруг стола и выжидательно уставились на нас. Пауза затягивалась, Кто-то нервно звякнул стаканом. Мы с Гошей переглянулись, гости переглянулись меж собой. Кто-то кашлянул. «Мужики, - взял слово один, чернявый, кучерявый, с густыми бровями (он потом оказался молодым командиром вертолета Васей Шалагиновым), - в коллектив вливаться будете?». Мы с Гошей, столкнувшись лбами, разбежались по своим заначкам. Коллектив за столом одобрительно зашумел. Напряжение быстро спадало. «О-о-о, водочка», - и две бутылки из четырех в мгновение ока оказались разлиты по стаканам, - «Ну, за приезд». Пуча глаза, я давился лошадиной дозой водки. Хорошо, хоть нагреться после мороза не успела. «Между первой и второй...», - еще одна бутылка разошлась по стаканам, - «Ну, за знакомство». Выпили, мужики за столом совали по очереди нам руку, представлялись. «Влад, Игорь», - механически представлялись мы, пытаясь хоть кого-нибудь запомнить в этом калейдоскопе лиц. Я запомнил только одного, капитана Лысова и то потому, что он наливал себе больше всех водки. «Так, третий», - последний пузырь разошелся по стаканам, все встали, помолчали и синхронно опрокинули водку внутрь.

21.00 «Мужики, у вас уже закончилось?», - мы оба кивнули головой (у меня оставался третий пузырь, но ведь еще надо будет потом своему экипажу «представиться»). Гости-налетчики не огорчились, достали откуда-то пузырь шила, после короткой перепалки «разводить, или каждый сам себе наливает», решили сразу развести. При этом дружно кивали на Лысова, а он старательно делал вид, что разговор его не касается. Застолье покатилось своим чередом. Кто-то вставал, брал ведро и уходил, кто-то приходил с ведром и заполнял пробел в шеренге. Выходили курить, потом перестали. На нас с Гошей не обращали внимания, но и спать лечь мы не могли, ибо Гошина кровать служила диваном для полудесятка гостей, а моя - лежбищем для их курток. Старательно держась вертикально на стуле, я сосал свой мятный More, гадая, когда этот день, наконец, закончится, мать его.

16 ОКТЯБРЯ.

10.30 Ой, как ноги болят... и голова... а во рту-у-у-у..., тьфу, это волос, ... а п-почему белый? И почему я сплю на отороченном песцом капюшоне чьей-то куртки? А где подушка? Го-о-о-ша... Из-за стенки мычание, переходящее в сдавленный стон. Молнией мозг пронзает мысль: «9 утра... построение... развод... представление личному составу молодых офицеров... какой позор!!!» Лихорадочно кидаемся собирать разбросанную где попало форму, отчищать ее от пепла и горбуши, чистить зубы. Хлопает входная дверь. Входит Петруха, красный и свежий с морозца. «Нас искали?» «Да кому вы нужны, даже не вспомнили». У-ф-ф, отлегло, а все равно обидно, чего это мы никому здесь не нужны.

11.30 Почистили и даже погладили форму, попили чаю и явились в штаб, никого своей персоной особо не заинтересовав. Сделали интересное наблюдение, если в 11.30 в штабе еще наблюдалась какая-то жизнь, то ближе к обеду остались только мы вдвоем, начштаба, да из-за одной из дверей тарахтела пишущая машинка.

12.45 Тайком, за пятнадцать минут до начала обеда слиняли из штаба в берлогу. Петруха уже варил суп из концентратов, Леха храпел на кровати. Пообедали, при этом нас просветили, что распорядок дня в части не является э-э-э-э священной коровой, хотя и борзеть поначалу сильно не стоит. Свежепроснувшийся Леха был по этому поводу достаточно красноречив, хотя его личный пример и не убеждал.

14.30 Вернулись в штаб. Никого.

17.30 Ушли «домой»

19.00 Поужинали макаронами по-флотски. С тушенкой. Петруха намекнул, что вообще-то здесь принято готовить по очереди, но авторитетный Леха как бы вне закона. Полчаса вдумчиво на пару с Гошей мыли скопившуюся (за месяц, не меньше) гору посуды. Вполголоса обсуждали проблему дедовщины в авиации погранвойск.

20.30 Входная дверь, грохнув, открылась...

21.00 Пустые мусорные ведра занимают все пространство напротив входной двери от стены до туалета. Типа, кворум. Шум, крики, дым коромыслом, мы с Гошей стола избегаем, да нас особо за него никто и не тащит. Демократия, «вливание в коллектив»» состоялось, а дальше хошь, пей, хошь не пей...

17 ОКТЯБРЯ

8.00 Проснулись, как люди, умылись, попили чайку, попали на построение. Развод проводил самый угрюмый из виденных нами по приезду дядек - майор Павлов, зам. по летной. Вася Шалагинов прятался от него в последней шеренге в темных очках «а-ля Том Круз из Топ-Гана», скрывая где-то полученный вчера синяк (драки не было, я помню). Но прятался недолго. Был вызван из строя и вдумчиво и долго дран. «И запомните, лейтенант», - оскорбительно опуская приставку «старший», гремел Павлов, - «темные очки запах от вчерашнего не отбивают!!! Встать в строй». «Так, где эти самолетчики молодые?!!» (Вспомнили, спасибо) «Вас начтыла вчера весь день искал, где вас носило?» (??!!) «Сегодня сдать ему аттестаты! Эскадрилья... Вольно, разойдись!»