Рождественская надежда

Санитары погрузили Карлу в скорую. Чез залез в машину, и дверь за ним захлопнулась. Он сел, куда ему показали, и наблюдал за тем, как Карлу приводят в чувство. Чезу самому будто под дых ударили – его затошнило, и он согнулся пополам, обхватив колени руками.

– Она употребляет?

Голос показался ужасно громким.

– Алло, она употребляет?

– Нет, – встрепенулся Чез. – Я не знаю.

В больнице поднялась суматоха. Карлу отвезли в палату, но Чеза туда не пустили: одернув его за руку, медсестра попросила подождать снаружи.

Через пару минут, а может, и через час из дверей палаты выскользнула коротко остриженная шатенка с очками, болтавшимися на цепочке, и подошла к нему.

– Это вы ее нашли?

Чез кивнул.

– Вы родственник?

– Нет, мы работаем вместе.

– Она никогда вам не рассказывала, что кто-то ее избивает?

– Нет, ничего такого.

– У нее сломана рука, трещины на ребрах и синяки по всему телу, – сказала девушка и замолчала в ожидании ответа. – Не представляете, что могло произойти?

– Нет, я ничего не знаю о ее личной жизни.

Медсестра вернулась в палату. Вскоре появился врач, мужчина средних лет с высоким округлым лбом и жидкими волосами. Пытаясь скрыть тремор, Чез сложил руки на груди.

– Викодин и водка, – сказал врач. – С ней такое уже бывало?

– Я не знаю.

Оглядев его, врач кивнул.

– Может быть, она недавно падала или ее избили в какой-нибудь передряге?

– Я не знаю. Я уже сказал сестре, что только работаю с ней; она никогда ничего о себе не рассказывала. Просто она не вышла на работу ни вчера, ни сегодня, а я живу недалеко, так что…

– Вы все сделали правильно.

– Она в порядке? Я могу к ней зайти?

– Сейчас она без сознания. Для дальнейшего лечения ее переведут в реанимацию. Перед этим вас позовут.

Когда врач ушел, Чез опустился в оранжевое кресло и уперся руками в колени. Его тело начало растекаться по сиденью, а рука тряслась все сильнее. Звуки вокруг расплылись отдаленным гулом. По спине пробежала волна мелкой дрожи. Силясь побороть тошноту, Чез стал раскачиваться вперед и назад, затем, когда не помогло, двинулся к каким-то дверям в одном из торцов коридора, где по обе стороны располагались уборные, а также кладовая и комната отдыха для персонала.

Чез заглянул в комнату отдыха и, убедившись, что она пуста, вошел внутрь. Стук сердца громко отдавался в ушах, и он один за другим открывал шкафчики в надежде найти хоть что-нибудь, что ему поможет. Услышав шум за дверью, заперся в служебном туалете и включил вентилятор. Когда вошедший в комнату, открыл шкафчик и принялся что-то искать, Чез затрясся сильнее прежнего, на лбу и спине выступила испарина. На краю раковины он заметил жидкость для полоскания рта. Тогда, схватив флакон и открутив крышку, он припал к горлышку и высосал все без остатка. Бутылка грохнулась на пол, и Чез склонился над раковиной, содрогаясь от приступов тошноты; по волосам, заливая лицо, сочился пот.

Через мгновение ему полегчало. Посмотрев на себя в зеркало, Чез ужаснулся. Вокруг лежат люди в крови и с переломанными костями, а он обыскивает чужие шкафчики в поисках выпивки.

В ушах грохотом отозвался стук в дверь.

– С вами все в порядке?

При звуке чужого голоса его сердце заколотилось.

– Да, все нормально, – сказал Чез, нажимая кнопку смыва.

Он открыл кран и, плеснув водой в лицо, пробежал мокрыми пальцами по волосам. Вытерев лицо и руки туалетной бумагой, вышел из комнаты и увидел перед собой мужчину в белом халате.

– Извините, мне стало плохо, а в мужском туалете все кабинки были заняты.

– Ничего страшного. Ищешь кого-то?

Чез выбросил комок туалетной бумаги и направился к двери.

– Нет, я привез сюда подругу, и вся эта история меня просто…

– Бывает.

Чез почувствовал на себе взгляд доктора, хоть и стоял к нему спиной.

– Может, присядешь на минутку?

– Нет, что вы. Извините, что я вломился. Я вернусь в коридор.

Глядя на Чеза, доктор коснулся его руки.

– Присядь.

Он опустился в кресло с нежной цветочной обивкой, и врач, сев напротив, стал измерять ему пульс.

– Меня зовут Натан Эндрюс. Я работаю наверху, в педиатрии, но пульс могу измерить и взрослому.

Он приподнял веко Чеза, и тот крепко сжал рот, сдерживая дыхание.

Сложив руки на груди, Натан внимательно оглядел собеседника.

– Что с тобой стряслось, дружище?

– Говорят, ее кто-то избил, – ответил Чез, нервно вытирая вспотевшие ладони о штаны.

Качая головой, доктор откашлялся.

– Ты ее нашел?

Чез кивнул.

– Ей страшно повезло. Ты хороший друг.

Чез поднял взгляд: слова доктора его поразили. Он уже и не помнил, когда в последний раз оказывался для кого-то хорошим другом.

– Собираешься домой на Рождество?

– Не-а.

– А где у тебя дом? – продолжал Натан, откинувшись на спинку кресла.

– Да я и сам уже не знаю.

– Почему?

– Просто я сам по себе. Мои родители умерли.

– Моя мама умерла, когда я был маленький, но я скучаю по ней, каким бы взрослым ни становился. Я часто думаю, глядя на родителей друзей, что сейчас ей было бы столько же лет, сколько и им.

– Да, я так же иногда думаю, – кивнул Чез, усаживаясь поудобнее.

– А чем ты по жизни занимаешься?

– М-м… Да ничем особенным. Кем только не работал. Сейчас вот пошел в охрану.

– Прекрасно.