Рождественская ночь. Рассказы и стихи для детей

В сиянье звёздном к дальней цели
Спешит усердный караван:
И вот леса зазеленели,
Засеребрился Иордан,

Вот башни стен Ерусалима,

Громады храмов и дворцов,
Но горный свет неугасимо
Зовёт всё дальше мудрецов.

Струит звезда над Палестиной

Лучи прозрачные свои…
Вот над уснувшею долиной
Гора пророка Илии.

Всё ниже, ниже свет небесный,

Вот Вифлеем – холмов гряда…
И над скалой пещеры тесной
Остановилася звезда.

Лучи небесные погасли:

Янтарный отблеск фонаря
Чуть озаряет ложе – ясли
Новорождённого Царя.

Волхвами вещий сон разгадан,

Открылся Бог своим рабам.
И смирну, золото и ладан
Они несут к Его стопам.

Младенец внемлет их рассказам,

Небесный луч им светит вновь:
В очах Христа – предвечный разум;
В улыбке – вечная любовь.

Александр Круглов

В канун сочельника

Вечер стоял прекрасный. Погода была свежая, бодрая, но не такая холодная, что «боязно нос высунуть». Небо тёмно-синее, чистое, всё звёздочками усеяно, а звёздочки так и мигают в безбрежной высоте, точно улыбаются оттуда. Снег, как белою скатертью, обтянул все улицы. Идёшь – под ногами хрустит. И что-то праздничное, бодрящее разлито в воздухе, будто не только люди, но и вся природа напряжённо и нетерпеливо ждёт Рождества. Улицы против обыкновения людны, во всём городе оживленно, потому что открылась мясная ярмарка и продажа ёлок, разных украшений и игрушек в балаганах уже началась. Из уезда много народу наехало: кто за покупками, кто за детьми, чтобы взять их на Святки домой… Движение, шум, говор даже там, где в обыкновенное время царит полная тишина. Сани то и дело проносились мимо нас, со свистом прорезывая снег полозьями и обдавая нас изредка комьями снега. От лошадей пар валил… Нам было весело, шутя и болтая, бежали мы по Копленской улице.

– А того-то медведя надо купить непременно! – заявил вдруг Петя.

Мы уже заранее ходили на рынок – приглядеться и прицениться, теперь шли мы, чтобы покончить дело с покупками.

– Какого медведя? – спросил я.

– А что в балагане Волкова… на дыбы встал, неужели забыл?

– A-а… помню!

– Надо купить!

– Медведь хороший… только…

– Что?

– Дорог ведь он, Петя!

– Что за важность! Нынешний год – не прошедший: есть на что!..

– Так-то так… да ведь не один медведь!

– Знаю, что не один… так что же?

– Хватит ли?

– Вот ещё выдумал… Давай сочтём… Свечей…

И мы, бежа вприпрыжку, начали снова делать умственные выкладки.

Вдруг в воздухе пронёсся резкий свисток локомотива.

Я невольно вздрогнул.

– Что ты? – рассмеялся Петя. – Ведь это машина… вагоны собирает к поезду.

– Разве уж семь скоро?

– Да как же? Мы в шесть вышли!

Вокзал железной дороги находился в стороне, в нескольких саженях от нас.

– А ведь сейчас Володя Козырев уезжает! – произнёс я в виде замечания.

– Говорил разве тебе?

– Говорил… Я видел его вчера.

– Давай забежим? – предложил Петя.

– Зачем?

– Да так… Володьку проводим…

– Успеем ли?

– Ещё бы! Рынок до десяти открыт…

Я согласился, и мы свернули в переулочек, который вёл прямо к вокзалу.

Народу было довольно много, так как крестьяне, служащие в городе, спешили на праздники домой. Локомотив, маневрируя, бегал по рельсам, прицепляя один за другим небольшие вагоны. Раздавались резкие свистки, чугунное чудовище пыхтело, выпуская клубы пара, которые эффектно расплывались в воздухе. Мы везде искали отъезжающего товарища, но не могли его найти. Между тем пробил уже первый звонок.

– Да где же он? – недоумевали мы, ходя по платформе.

– Верно, уж уехал, – решил Воронцов.

– Да когда же?

– Вчера, видно!

– Поздно было…

– Ну, завтра… далеко ли ему ехать?

– Батюшки мои! Родимые! Ох, беда-бедёшенька! – вдруг точно вырвался откуда-то болезненный крик, выделившись отчётливо среди общего говора и гама, царивших на платформе.

– Что это? – вопросительно посмотрели мы с Петей друг на друга.

И мы бросились туда, где уже собралась небольшая кучка людей.

– Батюшки мои! Сердешные! Что же мне теперь делать-то?

Какая-то старуха в нагольном полушубке, в поношенном платке на голове сидела на холодных плитах платформы и рыдала.

– Что ты ревёшь? Что такое случилось? – спрашивали её.

– Ох, батюшки! Тошнёхонько мне… помрёт он теперь… не видючись со мной, помрёт…

– Да что у тебя?.. Эй, бабка, слышь: что случилось? – обратился к ней жандарм, протискиваясь сквозь толпу.

– Билет, родненький, билет…

– Что – билет? Утеряла?

– То-то и есть, милые мои… утеряла…

– Да ты поищи хорошенько!