Рождественская песнь в прозе

Это было странное существо, похожее на ребенка и вмѣстѣ съ тѣмъ на старика, ибо было видимо сквозь какую-то сверхъестественную среду, удалявшую и уменьшавшую его. Его волосы падали на плечи, были сѣды, какъ у старца, но на нѣжномъ лицѣ его не было ни единой морщины. Руки его были очень длинны, мускулисты, и въ нихъ чувствовалась гигантская сила. Ноги и ступни имѣли изящную форму и были голы, какъ руки. Онъ былъ облеченъ въ тунику ослѣпительной бѣлизны; а его станъ былъ опоясанъ перевязью, сіявшей дивнымъ блескомъ. Въ его рукѣ была вѣтвь свѣже-зеленаго остролистника, — эмблема зимы, — одежда-же была украшена лѣтними цвѣтами. Но всего удивительнѣе было то, что отъ вѣнца на его головѣ лились потоки свѣта, ярко озарявшіе все вокругъ, и, очевидно, для этого-то свѣта предназначался большой колпакъ-гасильникъ, который духъ держалъ подъ мышкой, чтобы употреблять его, когда хотѣлъ сдѣлаться невидимымъ. Когда же Скруджъ сталъ пристальнѣе присматриваться къ призраку, то замѣтилъ еще болѣе странныя особенности его. Поясъ призрака искрился и блестѣлъ то въ одной части, то въ другой, и то, что сейчасъ было ярко освѣщено, черезъ мгновеніе становилось темнымъ, и вся фигура призрака ежесекундно мѣнялась: то онъ имѣлъ одну руку, то одну ногу, то былъ съ двадцатью ногами, то съ двумя ногами безъ головы, то была голова, но безъ туловища: то та, то другая часть его безслѣдно исчезала въ густомъ мракѣ. Но еще удивительнѣе было то, что порою вся фигура призрака становилась ясной и отчетливой.

— Вы тотъ духъ, появленіе котораго было мнѣ предсказано? — спросилъ Скруджъ.

— Да.

Голосъ у духа былъ мягкій, нѣжный и такой тихій, что, казалось, доносился издалека, хотя духъ находился возлѣ самого Скруджа.

— Кто вы? — спросилъ Скруджъ.

— Я духъ минувшаго Рождества.

— Давно минувшаго? — спросилъ Скруджъ, разсматривая его.

— Нѣтъ, твоего послѣдняго.

Можетъ быть, Скруджъ и самъ не зналъ, почему у него явилось странное желаніе видѣть духа въ колпакѣ-гасильникѣ, но онъ все-таки попросилъ духа надѣть колпакъ.

— Какъ! — воскликнулъ духъ. — Ты уже такъ скоро пожелалъ своими бренными руками погасить тотъ свѣтъ, который я распространяю? Тебѣ мало, что ты одинъ изъ тѣхъ рабовъ страстей, ради которыхъ я принужденъ долгіе годы носить этотъ колпакъ, низко надвинувъ его на лобъ?

Скруджъ почтительно отвѣтилъ, что вовсе не хотѣлъ его обидѣть, что онъ никакъ не можетъ понять, какимъ образомъ онъ могъ служить причиной, заставившей духа носить колпакъ. Затѣмъ онъ осмѣлился спросить, что именно привело его сюда?

— Твое благополучіе, — сказалъ духъ. Скруджъ поблагодарилъ, но не могъ удержаться отъ мысли, что спокойно проведенная ночь болѣе способствовала бы этому благополучію. Но Духъ понялъ его мысль, ибо тотчасъ же сказалъ:

— И твое спасеніе.

Сказавъ это, онъ протянулъ свою сильную руку и ласково коснулся Скруджа.

— Встань и слѣдуй за мною.

Скруджъ чувствовалъ, что было бы безполезно сказать что-нибудь въ свое оправданіе, что дурная погода и поздній часъ не годятся для прогулокъ, что въ постели тепло, а термометръ стоитъ ниже нуля, что онъ слишкомъ легко одѣтъ, — въ туфляхъ, шлафрокѣ и ночномъ колпакѣ,- и что онъ не здоровъ. Хотя прикосновеніе духа было нѣжно, какъ прикосновеніе руки женщины, оно однако не допускало сопротивленія. И Скруджъ всталъ, но, увидѣвъ, что духъ направился къ окну, схватилъ его за одежду.

— Я вѣдь смертный, — сказалъ онъ умоляющимъ голосомъ, — и могу упасть.

— Позволь только моей рукѣ прикоснуться къ тебѣ,- сказалъ духъ, кладя свою руку на сердце Скруджа, — и ты будешь внѣ всякой опасности.

Произнеся эти слова, духъ повелъ Скруджа сквозь стѣну, и они очутились за городомъ на дорогѣ, по обѣимъ сторонамъ которой тянулись поля. Городъ исчезъ за ними совершеній безслѣдно, а вмѣстѣ съ нимъ исчезли и туманъ и мракъ. Былъ ясный, холодный зимній денъ, и земля была одѣта снѣжнымъ покровомъ.

— О Боже! — воскликнулъ Скруджъ, всплеснувъ руками и осматриваясь кругомъ. — Здѣсь, въ этомъ мѣстѣ, я родился. Здѣсь я росъ.

Духъ кротко посмотрѣлъ на него. Нѣжное прикосновеніе его, тихое и мимолетное, тронуло старое сердце. Скруджъ ощутилъ тысячу запаховъ въ воздухѣ, изъ которыхъ каждый былъ связанъ съ тысячью мыслей, радостей, заботъ и надеждъ, давно, давно забытыхъ.

— Твои губы дрожать, — сказалъ духъ. — Что такое на твоей щекѣ?

Запинающимся голосомъ Скруджъ проговорилъ, что это прыщикъ, и просилъ духа, вести его туда, куда онъ захочетъ.

— Припоминаешь ли ты эту дорогу? — спросилъ духъ.

— О, да, — съ жаромъ произнесъ Скруджъ. — Я прошелъ бы по ней съ завязанными глазами.

— Странно. Прошло такъ много лѣтъ, а ты еще не забылъ ея, — замѣтилъ духъ. — Идемъ.